Там вот, на витрине этого магазина написано: горячий хлеб. Написано по-русски. Р…

⚡️Там вот, на витрине этого магазина написано: горячий хлеб. Написано по-русски. Рядом уже на армянском. Тоже горячий хлеб.
На земле, которая была всегда армянской житницей, люди этого города с ночи теперь стоят за хлебом. Люди армянского этого города.
Совсем рядом есть еще один город. Когда-то тоже армянский город. Совсем недавно еще. Еще вчера.
Там никакого голода нет и не будет. Там всё наоборот.
Там всегда фестивальные дни и карнавальные ночи.
Недавно был даже всемирный слёт представителей независимой прессы.
Журналистов, которые когда-то, когда-то и очень давно, считались совестью любого нормального общества.
Что они думали и чувствовали, глядя сверху на этот затемнённый и голодающий город?
Что чувствовали, зная, что в этом городе нет элементарного для человеческой жизни и в это же время позволяя потчевать себя с фантастически роскошного стола?
А что стол был именно такой, сомневаться даже не стоит. Они это умеют, как никто другой.
Да ничего они не чувствовали. Слушали речи про человеколюбие, толерантность, общечеловеческие ценности. Про мир во всём мире.
И заворачивали очередной сочный люля, мазали очередной бутерброд не абы с чем, и радовались такому сытному и халявному фарту.
Им просто было хорошо.
В том городе и сейчас хорошо и очень сытно. А еще весело. Весело, потому что плохо нам.
В одной книге герой на вопрос, что такое фашизм, недолго думая отвечает.
Фашизм — это когда вам хорошо от того, что другому плохо.
Вот что такое фашизм.
Поэтому любая официальная харя: армянская, русская, европейская или американская, которая предполагает, что Арцах и эти люди могут быть в составе того государства, автоматически отравляет их в Майданек, Треблинку и Аушвиц.
Пусть они это знают и помнят.
Ашот Сафарян