Послание Белого дома Ирану: реальные изменения или дипломатический обман?
Недавние заявления Стива Уиткоффа, спецпредставителя администрации Трампа по делам Ближнего Востока, указывают на возможный сдвиг в подходе США к переговорам с Ираном. Однако, несмотря на изменения в риторике, сохраняются серьезные сомнения относительно реальных намерений Вашингтона. Стратегия Трампа, судя по всему, ориентирована на заключение новой сделки, которая внешне выглядит иначе, но в своей сути является продолжением политики максимального давления.
В недавнем заявлении Уиткофф подчеркнул несколько ключевых аспектов дипломатической стратегии США:
Предложение устранить недопонимания и создать новый механизм проверки по вопросам ядерной программы Ирана.
Отказ от прямых военных угроз, хотя Вашингтон продолжает рассматривать военный фактор в качестве сдерживающего инструмента.
Заявление о неофициальных контактах между Тегераном и Вашингтоном.
В свой первый президентский срок Трамп стремился навязать Ирану более жесткие условия, чем предусматривал Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), введя жесткие санкции после одностороннего выхода США из сделки. Однако эта стратегия не принесла ожидаемых результатов: Тегеран не только отказался уступать давлению, но и значительно увеличил уровень обогащения урана, расширив свою ядерную программу.
Сейчас, вернувшись в Белый дом, Трамп пытается выработать иной подход. Его стратегия отличается от курса Обамы, ориентированного на взаимодействие, и от политики Байдена, нацеленной на дипломатическое урегулирование без чрезмерного давления. Вместо этого Трамп стремится к соглашению, в котором Иран должен пойти на значительные уступки в обмен на частичное смягчение санкций.
Одна из возможных стратегий Трампа — заключение соглашения, которое по сути не будет сильно отличаться от СВПД, но будет оформлено как его личное дипломатическое достижение. Подобный подход был применен в 2018 году, когда Трамп заменил Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA) на Соглашение между США, Мексикой и Канадой (USMCA). Хотя новое соглашение содержало лишь незначительные изменения, его позиционировали как большой успех администрации Трампа.
Применительно к Ирану это может означать заключение сделки с небольшими формальными изменениями, такими как: продление срока ядерных ограничений, усиление инспекций на иранских ядерных объектах, ужесточение контроля над ракетной программой Ирана.
В обмен США могут предложить ослабление санкций, но не одномоментно, а в рамках постепенного и условного процесса. Однако Иран, скорее всего, отвергнет любые попытки наложить дополнительные ограничения на его ракетный потенциал. Тем не менее, если Вашингтон предложит значительные уступки, включая отмену вторичных санкций, возвращение Ирана в мировую финансовую систему и гарантии стабильности сделки, Тегеран может рассмотреть возможность переговоров.
Стратегия Трампа по-прежнему опирается на давление как основной инструмент дипломатии. Предложение о создании нового механизма проверки может означать как желание усилить ограничения, так и стремление представить видоизмененный СВПД под новым брендом.
Если условия будут восприняты Тегераном как несбалансированные, он, скорее всего, продолжит курс сопротивления. Однако, если Вашингтон предложит реальные стимулы, Иран может рассмотреть возможность возвращения к дипломатии. Как отметил министр иностранных дел Ирана Аббас Арагчи, перспективы переговоров зависят от того, насколько серьезными будут предложения США.
Трамп пытается найти новую формулу переговоров с Ираном, однако его стратегия в значительной степени остается прежней — давить на Тегеран, чтобы вынудить его к уступкам. Пока неясно, насколько серьезны намерения Вашингтона по заключению сделки, однако, если Трамп действительно готов предложить значимые уступки, дипломатическое урегулирование остается возможным.
Noor Iran
Недавние заявления Стива Уиткоффа, спецпредставителя администрации Трампа по делам Ближнего Востока, указывают на возможный сдвиг в подходе США к переговорам с Ираном. Однако, несмотря на изменения в риторике, сохраняются серьезные сомнения относительно реальных намерений Вашингтона. Стратегия Трампа, судя по всему, ориентирована на заключение новой сделки, которая внешне выглядит иначе, но в своей сути является продолжением политики максимального давления.
В недавнем заявлении Уиткофф подчеркнул несколько ключевых аспектов дипломатической стратегии США:
Предложение устранить недопонимания и создать новый механизм проверки по вопросам ядерной программы Ирана.
Отказ от прямых военных угроз, хотя Вашингтон продолжает рассматривать военный фактор в качестве сдерживающего инструмента.
Заявление о неофициальных контактах между Тегераном и Вашингтоном.
В свой первый президентский срок Трамп стремился навязать Ирану более жесткие условия, чем предусматривал Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), введя жесткие санкции после одностороннего выхода США из сделки. Однако эта стратегия не принесла ожидаемых результатов: Тегеран не только отказался уступать давлению, но и значительно увеличил уровень обогащения урана, расширив свою ядерную программу.
Сейчас, вернувшись в Белый дом, Трамп пытается выработать иной подход. Его стратегия отличается от курса Обамы, ориентированного на взаимодействие, и от политики Байдена, нацеленной на дипломатическое урегулирование без чрезмерного давления. Вместо этого Трамп стремится к соглашению, в котором Иран должен пойти на значительные уступки в обмен на частичное смягчение санкций.
Одна из возможных стратегий Трампа — заключение соглашения, которое по сути не будет сильно отличаться от СВПД, но будет оформлено как его личное дипломатическое достижение. Подобный подход был применен в 2018 году, когда Трамп заменил Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA) на Соглашение между США, Мексикой и Канадой (USMCA). Хотя новое соглашение содержало лишь незначительные изменения, его позиционировали как большой успех администрации Трампа.
Применительно к Ирану это может означать заключение сделки с небольшими формальными изменениями, такими как: продление срока ядерных ограничений, усиление инспекций на иранских ядерных объектах, ужесточение контроля над ракетной программой Ирана.
В обмен США могут предложить ослабление санкций, но не одномоментно, а в рамках постепенного и условного процесса. Однако Иран, скорее всего, отвергнет любые попытки наложить дополнительные ограничения на его ракетный потенциал. Тем не менее, если Вашингтон предложит значительные уступки, включая отмену вторичных санкций, возвращение Ирана в мировую финансовую систему и гарантии стабильности сделки, Тегеран может рассмотреть возможность переговоров.
Стратегия Трампа по-прежнему опирается на давление как основной инструмент дипломатии. Предложение о создании нового механизма проверки может означать как желание усилить ограничения, так и стремление представить видоизмененный СВПД под новым брендом.
Если условия будут восприняты Тегераном как несбалансированные, он, скорее всего, продолжит курс сопротивления. Однако, если Вашингтон предложит реальные стимулы, Иран может рассмотреть возможность возвращения к дипломатии. Как отметил министр иностранных дел Ирана Аббас Арагчи, перспективы переговоров зависят от того, насколько серьезными будут предложения США.
Трамп пытается найти новую формулу переговоров с Ираном, однако его стратегия в значительной степени остается прежней — давить на Тегеран, чтобы вынудить его к уступкам. Пока неясно, насколько серьезны намерения Вашингтона по заключению сделки, однако, если Трамп действительно готов предложить значимые уступки, дипломатическое урегулирование остается возможным.
Noor Iran
Leave a Reply