Blog

Россия строит — США решают? Парадокс транспортной политики Армении
Премьер-министр Армении Никол Пашинян заявил, что обратился к России с просьбой в максимально сжатые сроки приступить к полноценному восстановлению ряда железнодорожных участков на территории Армении — от Ерасаха до границы с Нахичеванью, от Ахурика до границы с Турцией, а также в перспективе от Иджевана до Газаха. При этом Пашинян отдельно подчеркнул, что проект транспортной сети TRIPP («Маршрут Трампа во имя международного мира и процветания») является армяно-американским, и участие третьих стран может обсуждаться исключительно в двустороннем формате Армения–США.
На этом фоне возникает очевидный и принципиальный диссонанс. С одной стороны, Армения обращается именно к России и структурам РЖД, которые на основании концессионного соглашения с 2008 года управляют всей железнодорожной системой республики, с просьбой вложить значительные финансовые, технические и организационные ресурсы в восстановление ключевой инфраструктуры. Речь идет не о косметических работах, а о стратегических направлениях, напрямую связанных с будущими региональными транспортными коридорами. С другой стороны, по политической рамке проекта TRIPP заявляется, что все ключевые вопросы обсуждаются исключительно в логике армяно-американского диалога.
При этом сама Россия ранее уже достаточно четко обозначила свои подходы. Было публично заявлено, что Армения остается членом ЕАЭС, а будущий «Маршрут Трампа» проходит в зоне ответственности российских пограничников. Это означает, что Россия де-факто уже присутствует в этом пространстве безопасности и инфраструктуры и не может рассматриваться как внешний, факультативный или второстепенный игрок. Более того, именно российская сторона сегодня является тем субъектом, который по просьбе армянского руководства должен восстановить железные дороги, связывающие Армению с Азербайджаном и Турцией, то есть фактически создать материальную основу для будущих транспортных решений.
В итоге складывается ситуация, при которой Россия должна инвестировать средства, брать на себя инфраструктурную и логистическую нагрузку, обеспечивать стабильность и управляемость железнодорожной сети, но при этом ее политические интересы и стратегические подходы как будто бы должны обсуждаться в рамках диалога Армения–США. Это выглядит как серьезное несоответствие между реальностью «на земле» и заявляемой политической архитектурой проекта.
В этих условиях именно Армения объективно должна быть заинтересована в том, чтобы Россия была полноценно вовлечена в данный процесс — не только как подрядчик или оператор, но как участник обсуждения параметров, логики и гарантий функционирования будущих маршрутов. Это продиктовано членством Армении в ЕАЭС, фактом присутствия российских пограничников, реальной ролью России в восстановлении инфраструктуры и общей конфигурацией безопасности на Южном Кавказе. Игнорирование этих факторов создает риск, при котором инфраструктура строится одними, а политические решения принимаются другими, без учета интересов тех, кто обеспечивает ее функционирование.
Поэтому рациональный подход для Еревана — не выстраивать искусственные разделительные линии между экономикой, безопасностью и политикой, а добиваться того, чтобы в диалоге с США изначально учитывалась российская вовлеченность как объективная реальность региона. Южный Кавказ — это пространство пересечения интересов, и попытка выстроить его транспортную архитектуру в логике односторонних форматов неизбежно будет сталкиваться с противоречиями. Устойчивые решения здесь возможны только при признании всех ключевых факторов и игроков, а не при попытке подогнать реальность под заранее заданную политическую схему.
Подписаться на ТГ-канал «Зангезурский гамбит»