Кремль называет Китай и Индию союзниками России. Почему это не так? @dw_russian
Начиная войну, Путин играл на зависимости Европы от сибирской нефти и газа и на том, что баланс сил изменился – США растеряли влияние и вошли в клинч с Китаем. Однако, как бывает с самоуверенными шахматистами, осознав плюсы своей позиции, он недооценил соперника и меняющуюся картину игры. Мировая политика своей сложностью стала напоминать го, а не шахматы.
Противостояние Китая и США остается острым. Ирония в том, что теперь Россия исполняет в нем роль инструмента влияния – ту же, что Украина, по мнению Кремля, играет в экспансии НАТО на “историческую территорию” русских. Да, дешевая нефть Urals долго будет нужна Пекину. Однако, рост экономики Китая замедляется, и Си Цзиньпин не усугубляет конфликт с США. Вступаться же за Россию опасно, поскольку бизнес с Европой и Америкой критически важен. Торговля с обоими игроками – это 29% всего товарооборота Китая; с Россией – 3%. А вот с Urals вполне можно перейти на Brent.
Другая плохая новость для Путина: роль стран-середнячков в мировой экономике возросла, и ими сложно манипулировать. Европейский совет по международным отношениям заметил, что государства, отстававшие от сверхдержав по размеру экономики, в XXI веке сократили разрыв и обеспечивают свою независимость сложной сетью альянсов. Пример – Индия, которая не примкнула к санкциям против России и покупает у нее нефть со скидкой, но не делает больше ни шага навстречу.
Пользуясь контркитайской политикой Обамы и Трампа, Индия привлекает корпорации, которые уходят из Поднебесной (Apple, Tesla, Micron). Самая населенная страна мира с 1,42 млрд жителей не эскалирует конфронтацию с Китаем и не союзничает с США. Бум советского экспорта в Индию давно забыт, Индия не покупает у России технологии. Оружие еще покупает, но поставки снижаются. А из стран НАТО растут.
Сознавая невыгодное положение России, правительство Моди фактически пользуется ее слабостью. Характерный кейс: Индия полгода платила за российскую нефть неконвертируемыми рупиями, которые зависали на счетах нефтяников в индийских банках, и только потом перевела сделки в юани.
Иными словами, Путин начинал войну, полагая, будто у мира биполярное расстройство – а оно оказалось мультиполярным. Главное конкурентное преимущество в новой игре – сохранять гибкость, вступать в тактические альянсы и расширять набор своих экономических козырей. Но из таковых у России осталась только нефть. Раньше козырем считался газ, но например, тот же Китай никак не подписывает контракт по газопроводу “Сила Сибири – 2”. А начав войну, Россия вовсе потеряла маневренность в торговле.
И Китай, и Индию устраивает, что из-за санкций у Путина связаны руки. Для Пекина Россия становится углеводородной провинцией, а Нью-Дели продолжает выгодно покупать у нее нефть и перетягивать инвесторов у Китая. Для обеих стран Россия так и не стала важным направлением экспорта.
Это не союзничество, а зависимость.
Начиная войну, Путин играл на зависимости Европы от сибирской нефти и газа и на том, что баланс сил изменился – США растеряли влияние и вошли в клинч с Китаем. Однако, как бывает с самоуверенными шахматистами, осознав плюсы своей позиции, он недооценил соперника и меняющуюся картину игры. Мировая политика своей сложностью стала напоминать го, а не шахматы.
Противостояние Китая и США остается острым. Ирония в том, что теперь Россия исполняет в нем роль инструмента влияния – ту же, что Украина, по мнению Кремля, играет в экспансии НАТО на “историческую территорию” русских. Да, дешевая нефть Urals долго будет нужна Пекину. Однако, рост экономики Китая замедляется, и Си Цзиньпин не усугубляет конфликт с США. Вступаться же за Россию опасно, поскольку бизнес с Европой и Америкой критически важен. Торговля с обоими игроками – это 29% всего товарооборота Китая; с Россией – 3%. А вот с Urals вполне можно перейти на Brent.
Другая плохая новость для Путина: роль стран-середнячков в мировой экономике возросла, и ими сложно манипулировать. Европейский совет по международным отношениям заметил, что государства, отстававшие от сверхдержав по размеру экономики, в XXI веке сократили разрыв и обеспечивают свою независимость сложной сетью альянсов. Пример – Индия, которая не примкнула к санкциям против России и покупает у нее нефть со скидкой, но не делает больше ни шага навстречу.
Пользуясь контркитайской политикой Обамы и Трампа, Индия привлекает корпорации, которые уходят из Поднебесной (Apple, Tesla, Micron). Самая населенная страна мира с 1,42 млрд жителей не эскалирует конфронтацию с Китаем и не союзничает с США. Бум советского экспорта в Индию давно забыт, Индия не покупает у России технологии. Оружие еще покупает, но поставки снижаются. А из стран НАТО растут.
Сознавая невыгодное положение России, правительство Моди фактически пользуется ее слабостью. Характерный кейс: Индия полгода платила за российскую нефть неконвертируемыми рупиями, которые зависали на счетах нефтяников в индийских банках, и только потом перевела сделки в юани.
Иными словами, Путин начинал войну, полагая, будто у мира биполярное расстройство – а оно оказалось мультиполярным. Главное конкурентное преимущество в новой игре – сохранять гибкость, вступать в тактические альянсы и расширять набор своих экономических козырей. Но из таковых у России осталась только нефть. Раньше козырем считался газ, но например, тот же Китай никак не подписывает контракт по газопроводу “Сила Сибири – 2”. А начав войну, Россия вовсе потеряла маневренность в торговле.
И Китай, и Индию устраивает, что из-за санкций у Путина связаны руки. Для Пекина Россия становится углеводородной провинцией, а Нью-Дели продолжает выгодно покупать у нее нефть и перетягивать инвесторов у Китая. Для обеих стран Россия так и не стала важным направлением экспорта.
Это не союзничество, а зависимость.