Баку в слиянии энергетики и национальной безопасности.
Анализ дискурса национальной безопасности здесь основан на Концепции национальной безопасности Азербайджана (2007 г.), Военной доктрине (2010 г.) и Стратегии морской безопасности (2013 г.). Во всех трех документах, национальная безопасность и энергетическая безопасность объединены. Энергетические ресурсы описываются как «ключевые» и «неотъемлемые» для национальной безопасности государства. Связь между ними подразумевает, что угроза энергетике является угрозой государству и наоборот. Это позволяет государству использовать ту же логику для повышения легитимности среди собственного населения, в международных организациях или для осуществления милитаристских практик. Различные версии одного и того же дискурса адаптированы для разных аудиторий с призывами к политике безопасности, которая включает «защиту» и «контроль» добычи и поставок энергоресурсов.
Безопасность инфраструктуры нефтегазовой отрасли указана в качестве одной из основных задач национальной безопасности. Статья 13 Военной доктрины предполагает, что неурегулированные конфликты, вызванные агрессивным сепаратизмом (например, нагорно-карабахский конфликт), ставят под угрозу энергетическую и транспортную инфраструктуру. В статье 18 указывается важность военной мощи для стран, богатых нефтью и газом, поскольку наличие этих ресурсов может привести к эскалации межгосударственного конфликта и создать военную угрозу национальной безопасности. Статья 44 определяет возможные военные действия против национальной безопасности Азербайджана, которые включают террористическую деятельность и диверсии внутренних и внешних сил против энергетической и транспортной инфраструктуры, а также против коммуникаций и средств связи, проходящих через территорию страны. В Стратегии морской безопасности подчеркивается необходимость противодействия международному терроризму и диверсионным угрозам в отношении морских энергетических ресурсов.
Указывая на важность энергетики для военной и политической безопасности, эти документы представляют энергетику как источник экономической безопасности страны. В статье 4 Стратегии национальной безопасности, документ рекомендует дальнейшие инвестиции в обеспечение безопасности нефтегазовой инфраструктуры во избежании экономических потрясений, несмотря на признание зависимости от «нефтяной иглы» главной проблемой страны и необходимости экономической диверсификации.
Все три документа выявляют основные угрозы национальной безопасности применительно к энергетике и нефтегазовым ресурсам. Армянская угроза энергетической инфраструктуре Баку и, исходя из этого, национальной безопасности, на 2021 год уже практически отсутствовала. Тем не менее, государство постоянно использовало нагорно-карабахский конфликт как повод для военно-политического давления, чтобы использовать милитаристский подход и внутри и за пределами, так сказать, энергетического сектора. Такая милитаристская практика включает постоянное развертывание войск в зонах угрозы и там где государство посчитает необходимым.
Несмотря на то, что большая часть энергетической инфраструктуры находится далеко от границы с Арменией, документы по национальной безопасности предполагают, что военная стратегия должна быть сосредоточена вокруг разрешения территориальных конфликтов и споров с Арменией для «обеспечения энергоснабжения». Это положение вообще непоследовательно, если принять во внимание, что в этих документах не упоминаются существующие межгосударственные споры с Ираном и Туркменистаном по поводу распределения недр в Каспийском море.
Анализ дискурса национальной безопасности здесь основан на Концепции национальной безопасности Азербайджана (2007 г.), Военной доктрине (2010 г.) и Стратегии морской безопасности (2013 г.). Во всех трех документах, национальная безопасность и энергетическая безопасность объединены. Энергетические ресурсы описываются как «ключевые» и «неотъемлемые» для национальной безопасности государства. Связь между ними подразумевает, что угроза энергетике является угрозой государству и наоборот. Это позволяет государству использовать ту же логику для повышения легитимности среди собственного населения, в международных организациях или для осуществления милитаристских практик. Различные версии одного и того же дискурса адаптированы для разных аудиторий с призывами к политике безопасности, которая включает «защиту» и «контроль» добычи и поставок энергоресурсов.
Безопасность инфраструктуры нефтегазовой отрасли указана в качестве одной из основных задач национальной безопасности. Статья 13 Военной доктрины предполагает, что неурегулированные конфликты, вызванные агрессивным сепаратизмом (например, нагорно-карабахский конфликт), ставят под угрозу энергетическую и транспортную инфраструктуру. В статье 18 указывается важность военной мощи для стран, богатых нефтью и газом, поскольку наличие этих ресурсов может привести к эскалации межгосударственного конфликта и создать военную угрозу национальной безопасности. Статья 44 определяет возможные военные действия против национальной безопасности Азербайджана, которые включают террористическую деятельность и диверсии внутренних и внешних сил против энергетической и транспортной инфраструктуры, а также против коммуникаций и средств связи, проходящих через территорию страны. В Стратегии морской безопасности подчеркивается необходимость противодействия международному терроризму и диверсионным угрозам в отношении морских энергетических ресурсов.
Указывая на важность энергетики для военной и политической безопасности, эти документы представляют энергетику как источник экономической безопасности страны. В статье 4 Стратегии национальной безопасности, документ рекомендует дальнейшие инвестиции в обеспечение безопасности нефтегазовой инфраструктуры во избежании экономических потрясений, несмотря на признание зависимости от «нефтяной иглы» главной проблемой страны и необходимости экономической диверсификации.
Все три документа выявляют основные угрозы национальной безопасности применительно к энергетике и нефтегазовым ресурсам. Армянская угроза энергетической инфраструктуре Баку и, исходя из этого, национальной безопасности, на 2021 год уже практически отсутствовала. Тем не менее, государство постоянно использовало нагорно-карабахский конфликт как повод для военно-политического давления, чтобы использовать милитаристский подход и внутри и за пределами, так сказать, энергетического сектора. Такая милитаристская практика включает постоянное развертывание войск в зонах угрозы и там где государство посчитает необходимым.
Несмотря на то, что большая часть энергетической инфраструктуры находится далеко от границы с Арменией, документы по национальной безопасности предполагают, что военная стратегия должна быть сосредоточена вокруг разрешения территориальных конфликтов и споров с Арменией для «обеспечения энергоснабжения». Это положение вообще непоследовательно, если принять во внимание, что в этих документах не упоминаются существующие межгосударственные споры с Ираном и Туркменистаном по поводу распределения недр в Каспийском море.