Натали Точчи, директор Итальянского института международных отношений (Istituto Affari Internazionali):
США официально дают понять Европе, что она остаётся одна. Вашингтон больше не видит в России ключевую угрозу.
Белый дом представил новую Национальную стратегию безопасности, и Европа наконец получила документальное подтверждение тому, что весь год было очевидно без подсказок: курс Трампа вовсе не «хаотичен», он удивительно последователен. И вся эта последовательность направлена не в пользу Европейского Союза.
В обновлённой стратегии Россия больше не фигурирует как «острая угроза». Напротив, она представлена как партнёр, с которым вполне можно договариваться. Украина упоминается лишь вскользь, скорее как раздражающий фактор, мешающий Вашингтону и Москве выстраивать «новую разрядку» и заключать выгодные сделки между окружением Трампа и элитами Кремля. А Европу в документе недвусмысленно ставят перед выбором: либо следовать за американским лидерством в его MAGA-версии, либо готовиться к самостоятельному сосуществованию с Россией.
Картина года складывается логично и без разрывов. Венс в Мюнхене публично унижает европейских партнёров; Трамп устраивает показательную взбучку Зеленскому в Овальном кабинете; затем летит на Аляску демонстративно дружить с президентом России; после чего представляет «мирный план» из 28 пунктов, который будто бы списан из кремлёвских тезисов. И всякий раз европейские лидеры реагируют одинаково: прилетают в Вашингтон, устраивают Трампу торжественные ужины и надеются, что он передумает. Он не передумает.
Трамп стремится ровно к тому, чего добивается Кремль: Европа должна быть слабой, фрагментированной и управляемой ультраправыми кабинетами, которые будут ориентироваться на Вашингтон и постепенно разъедать саму идею Европейского Союза. Новая стратегия формализует это без дипломатических эвфемизмов.
Парадоксально, но сегодня единственный фактор, задерживающий реализацию этого плана, — сам Путин. Кремль всё ещё играет в недоступность, не спешит с «большой сделкой» и торгуется за максимальную цену. Но рассчитывать, что Россия будет бесконечно защищать Европу от Трампа, по меньшей мере наивно.
При этом у Европы куда больше рычагов, чем принято думать. ЕС контролирует замороженные российские активы, ввёл самые жёсткие санкции, фактически финансирует и поддерживает Украину. Да, американская разведка и поставки оружия пока критически важны, но это не вопрос возможностей, это вопрос времени и политической решимости.
Европе пора перестать умолять Вашингтон «не уходить». Нужно говорить иначе:
«Благодарим за усилия по урегулированию, господин президент, но ответственность за Украину мы берём на себя. Оставайтесь партнёром по разведданным и не блокируйте поставки вооружений, пока мы создаём собственную оборонную архитектуру. А когда война завершится, в Киеве вам поставят золотую статую — обещаем».
Иначе через несколько лет Европе придётся вспоминать, как она собственными руками уступила Восток континента, лишь бы не обидеть человека, который никогда и не считал европейцев равными партнёрами.
Foreign Policy
США официально дают понять Европе, что она остаётся одна. Вашингтон больше не видит в России ключевую угрозу.
Белый дом представил новую Национальную стратегию безопасности, и Европа наконец получила документальное подтверждение тому, что весь год было очевидно без подсказок: курс Трампа вовсе не «хаотичен», он удивительно последователен. И вся эта последовательность направлена не в пользу Европейского Союза.
В обновлённой стратегии Россия больше не фигурирует как «острая угроза». Напротив, она представлена как партнёр, с которым вполне можно договариваться. Украина упоминается лишь вскользь, скорее как раздражающий фактор, мешающий Вашингтону и Москве выстраивать «новую разрядку» и заключать выгодные сделки между окружением Трампа и элитами Кремля. А Европу в документе недвусмысленно ставят перед выбором: либо следовать за американским лидерством в его MAGA-версии, либо готовиться к самостоятельному сосуществованию с Россией.
Картина года складывается логично и без разрывов. Венс в Мюнхене публично унижает европейских партнёров; Трамп устраивает показательную взбучку Зеленскому в Овальном кабинете; затем летит на Аляску демонстративно дружить с президентом России; после чего представляет «мирный план» из 28 пунктов, который будто бы списан из кремлёвских тезисов. И всякий раз европейские лидеры реагируют одинаково: прилетают в Вашингтон, устраивают Трампу торжественные ужины и надеются, что он передумает. Он не передумает.
Трамп стремится ровно к тому, чего добивается Кремль: Европа должна быть слабой, фрагментированной и управляемой ультраправыми кабинетами, которые будут ориентироваться на Вашингтон и постепенно разъедать саму идею Европейского Союза. Новая стратегия формализует это без дипломатических эвфемизмов.
Парадоксально, но сегодня единственный фактор, задерживающий реализацию этого плана, — сам Путин. Кремль всё ещё играет в недоступность, не спешит с «большой сделкой» и торгуется за максимальную цену. Но рассчитывать, что Россия будет бесконечно защищать Европу от Трампа, по меньшей мере наивно.
При этом у Европы куда больше рычагов, чем принято думать. ЕС контролирует замороженные российские активы, ввёл самые жёсткие санкции, фактически финансирует и поддерживает Украину. Да, американская разведка и поставки оружия пока критически важны, но это не вопрос возможностей, это вопрос времени и политической решимости.
Европе пора перестать умолять Вашингтон «не уходить». Нужно говорить иначе:
«Благодарим за усилия по урегулированию, господин президент, но ответственность за Украину мы берём на себя. Оставайтесь партнёром по разведданным и не блокируйте поставки вооружений, пока мы создаём собственную оборонную архитектуру. А когда война завершится, в Киеве вам поставят золотую статую — обещаем».
Иначе через несколько лет Европе придётся вспоминать, как она собственными руками уступила Восток континента, лишь бы не обидеть человека, который никогда и не считал европейцев равными партнёрами.
Foreign Policy
Does Europe Finally Realize It’s Alone?
Washington’s new National Security Strategy ratifies an adversarial relationship.