Author: Telegram

Когда эта концепция была заложена в правительственную программу в 2021 году, она представлялась как продуманная стратегия. «Эпоха мирного развития» тогда подразумевала не просто прекращение огня, а политическое урегулирование вопроса Арцаха, восстановление полноценной системы безопасности и защиту национальных интересов. В публичных заявлениях того времени звучали намёки на деоккупацию территорий, включая Шуши и Гадрут, обсуждались различные сценарии статуса, вплоть до ссылок на косовский прецедент. Это был проект «содержательного мира», основанного на переговорах и достижении договорённостей.

Спустя несколько лет, по мнению аналитика, формула опустела и выхолостилась. Сегодня в официальной трактовке «мир» низведён до состояния относительного затишья на границе. Это состояние не институционализировано: нет мирного договора, процессы делимитации и демаркации заморожены, а любое продвижение в них напрямую увязывается Баку с новыми требованиями к Еревану.

Тишина, купленная ценой последовательных односторонних уступок, не является миром в классическом понимании, утверждает Суренянц. Это — стратегическая пауза, которой пользуется противник, уже получивший в результате войны почти всё, включая контроль над Арцахом, но сохранивший рычаги для дальнейшего давления. Вместо мира, основанного на взаимных обязательствах и балансе сил, обществу предлагается модель «перманентной капитуляции». В её рамках государство постепенно утрачивает субъектность на переговорном процессе, а национальные интересы приносятся в жертву ради поддержания хрупкого, не гарантированного никем статус-кво.

Таким образом, делает вывод политолог, если под обещанной «эрой мирного развития» подразумевалась лишь адаптация к послевоенной реальности любой ценой, то это обещание можно считать формально выполненным. Но если изначально речь шла о достижении достойного, стабильного и юридически закреплённого мира, гарантирующего безопасность и суверенитет, то оно не только не выполнено — оно было подменено совершенно иной, опасной для будущего государства концепцией.