Прощание с Родиной.
Сегодня в Ереване было удивительно хорошо.
Беспощадный зной наконец отступил и даже сегодняшние, тридцать градусов в тени, были благодатно и упоительно комфортными.
Ереван радовался, веселился, ел, пил, обволакивал своим радушием бесконечное количество туристов.
Дети плескались в мириаде мелких фонтанчиков и не было на свете счастливее этих детей.
А где-то на окраине нашей с вами страны, люди начали прощаться с родной землей.
С домами.
С деревьями.
С живностью.
Люди прощаются с Родиной.
В Ереване всегда удивительно хорошо. Всегда, во все времена и всякую погоду.
Но горе стране той, которая решила и будет жить отныне чаяниями, радостями и проблемами одной только своей столицы.
Горе стране, которая не поймет: не то, что одно село и один посёлок, а горсть придорожного песка и щебня, это тоже — Родина.
Мы этого не понимали, мы так этого и не поняли.
Если те, кто кусками распродают сегодня Армению, продолжают томно нежиться в тенистом ущелье реки Раздан, а не получают порцию вечерней, по тюремному расписанию, баланды.
Мы не поняли этого. Не захотели понять. Горе нам.
Ашот Сафарян, журналист
Сегодня в Ереване было удивительно хорошо.
Беспощадный зной наконец отступил и даже сегодняшние, тридцать градусов в тени, были благодатно и упоительно комфортными.
Ереван радовался, веселился, ел, пил, обволакивал своим радушием бесконечное количество туристов.
Дети плескались в мириаде мелких фонтанчиков и не было на свете счастливее этих детей.
А где-то на окраине нашей с вами страны, люди начали прощаться с родной землей.
С домами.
С деревьями.
С живностью.
Люди прощаются с Родиной.
В Ереване всегда удивительно хорошо. Всегда, во все времена и всякую погоду.
Но горе стране той, которая решила и будет жить отныне чаяниями, радостями и проблемами одной только своей столицы.
Горе стране, которая не поймет: не то, что одно село и один посёлок, а горсть придорожного песка и щебня, это тоже — Родина.
Мы этого не понимали, мы так этого и не поняли.
Если те, кто кусками распродают сегодня Армению, продолжают томно нежиться в тенистом ущелье реки Раздан, а не получают порцию вечерней, по тюремному расписанию, баланды.
Мы не поняли этого. Не захотели понять. Горе нам.
Ашот Сафарян, журналист