Геополитические пасьянсы в Закавказье: «3+3», «3+2» или «1+6»
Место для Грузии в формате «3 + 3» с участием республик Закавказья и России, Ирана и Турции будет сохраняться до тех пор, пока Тбилиси не выразит готовность принять участие в готовящихся дискуссиях. Если состоится встреча в одной из столиц этих шести государств, то, как считает МИД России, «стул останется для Грузии вакантным».
После второй карабахской войны в Закавказье начинает складываться новый геополитический пасьянс, который вписывается в усиливающуюся геополитическую турбулентность на так называемом Большом Ближнем Востоке. При этом играющая колода осталась прежней, но она стала интенсивно тасоваться. Если продолжать использовать карточную терминологию, то новая игра выстраивается в комбинации под одну из мастей.
Но сначала, как считают опытные игроки, важно зафиксировать начальный расклад. До недавнего времени исходные позиции участников «игры» в Закавказье выглядели следующим образом. Армения как член ОДКБ и Евразийского экономического союза считалась «стратегическим партнером России», хотя после прихода к власти в Ереване в мае 2018 года Никола Пашиняна она взяла крен в сторону Европы и США. Грузия обозначала себя флагманом проамериканской и антироссийской геополитической ориентации. Азербайджан, лавируя между Москвой и Анкарой, больше склонялся в сторону альянса с Турцией, которая при определенных обстоятельствах могла выступать в роли проводника американских интересов в регионе. Из главных внешних игроков в лице России, Турции, Ирана, США и ЕС, которые обозначали свое присутствие в регионе, Москва и Тегеран вели себя пассивно и часто бессистемно, объективно создавая условия для усиления влияния активной Турции на фоне заявленных стремлений США вытеснить Россию из Закавказья и не допустить там роста иранского влияния. Что касается ЕС, то он взял курс на постепенное вовлечение стран Закавказья в ЕС путем проведения их через «горнило» демократии. Он укрепил свои позиции в Грузии, а с приходом Пашиняна к власти в Армении стал выстраивать сценарии формирования в регионе «единого демократического фронта» с участием Тбилиси и Еревана. Но такая схема создавала проблемы для так называемого коллективного Запада в отношении, например, нагорно-карабахского конфликта, поскольку надо был выбирать между «демократической» Арменией и «автократическим» Азербайджаном.
Для решения этой задачи Запад выстраивал связку Грузия — Азербайджан, с расчетом на то, что с грузинского плацдарма можно будет начать «демократическую экспансию», учитывая, что именно через Грузию проходят главные энергетические маршруты из Баку на внешние рынки. Не случайно в Азербайджане по-разному проявляли себя силы, ориентированные на раскачивание внутриполитической ситуации. То есть накануне второй карабахской войны в Закавказье стали проявляться признаки готовящейся «крупной игры», которая состоялась в конце сентября 2020 года и завершилась возвращением под контроль Азербайджана ранее утраченных районов. Россия в этом сценарии сыграть роль своеобразного арбитра, что усилило ее политический вес и влияние в Закавказье. Но при этом она задействовала и турецкий фактор почти точно так же, как ранее использовался фактор Ирана в решении каспийской проблемы, чтобы пресечь попытки Баку и стоящих за ним стран получить 75% контроля на Каспии. Создалась уникальная ситуация, когда в российском военном и политическом присутствии в регионе оказываются заинтересованными конфликтующие Азербайджан и Армения, а из внешних игроков — Турция и Иран. В результате расклад сил в «закавказском пасьянса» стал быстро меняться, как и расширяться диапазон воздействия на ход событий в этом регионе.
Место для Грузии в формате «3 + 3» с участием республик Закавказья и России, Ирана и Турции будет сохраняться до тех пор, пока Тбилиси не выразит готовность принять участие в готовящихся дискуссиях. Если состоится встреча в одной из столиц этих шести государств, то, как считает МИД России, «стул останется для Грузии вакантным».
После второй карабахской войны в Закавказье начинает складываться новый геополитический пасьянс, который вписывается в усиливающуюся геополитическую турбулентность на так называемом Большом Ближнем Востоке. При этом играющая колода осталась прежней, но она стала интенсивно тасоваться. Если продолжать использовать карточную терминологию, то новая игра выстраивается в комбинации под одну из мастей.
Но сначала, как считают опытные игроки, важно зафиксировать начальный расклад. До недавнего времени исходные позиции участников «игры» в Закавказье выглядели следующим образом. Армения как член ОДКБ и Евразийского экономического союза считалась «стратегическим партнером России», хотя после прихода к власти в Ереване в мае 2018 года Никола Пашиняна она взяла крен в сторону Европы и США. Грузия обозначала себя флагманом проамериканской и антироссийской геополитической ориентации. Азербайджан, лавируя между Москвой и Анкарой, больше склонялся в сторону альянса с Турцией, которая при определенных обстоятельствах могла выступать в роли проводника американских интересов в регионе. Из главных внешних игроков в лице России, Турции, Ирана, США и ЕС, которые обозначали свое присутствие в регионе, Москва и Тегеран вели себя пассивно и часто бессистемно, объективно создавая условия для усиления влияния активной Турции на фоне заявленных стремлений США вытеснить Россию из Закавказья и не допустить там роста иранского влияния. Что касается ЕС, то он взял курс на постепенное вовлечение стран Закавказья в ЕС путем проведения их через «горнило» демократии. Он укрепил свои позиции в Грузии, а с приходом Пашиняна к власти в Армении стал выстраивать сценарии формирования в регионе «единого демократического фронта» с участием Тбилиси и Еревана. Но такая схема создавала проблемы для так называемого коллективного Запада в отношении, например, нагорно-карабахского конфликта, поскольку надо был выбирать между «демократической» Арменией и «автократическим» Азербайджаном.
Для решения этой задачи Запад выстраивал связку Грузия — Азербайджан, с расчетом на то, что с грузинского плацдарма можно будет начать «демократическую экспансию», учитывая, что именно через Грузию проходят главные энергетические маршруты из Баку на внешние рынки. Не случайно в Азербайджане по-разному проявляли себя силы, ориентированные на раскачивание внутриполитической ситуации. То есть накануне второй карабахской войны в Закавказье стали проявляться признаки готовящейся «крупной игры», которая состоялась в конце сентября 2020 года и завершилась возвращением под контроль Азербайджана ранее утраченных районов. Россия в этом сценарии сыграть роль своеобразного арбитра, что усилило ее политический вес и влияние в Закавказье. Но при этом она задействовала и турецкий фактор почти точно так же, как ранее использовался фактор Ирана в решении каспийской проблемы, чтобы пресечь попытки Баку и стоящих за ним стран получить 75% контроля на Каспии. Создалась уникальная ситуация, когда в российском военном и политическом присутствии в регионе оказываются заинтересованными конфликтующие Азербайджан и Армения, а из внешних игроков — Турция и Иран. В результате расклад сил в «закавказском пасьянса» стал быстро меняться, как и расширяться диапазон воздействия на ход событий в этом регионе.
