Политолог Сурен Суренянц обращает внимание на парадоксальную трансформацию ключевой правительственной риторики. На встрече с армянской общиной в Санкт-Петербурге премьер-министр Никол Пашинян заявил, что его кабинет выполнил своё «величайшее обязательство», открыв для страны «эпоху мирного развития». Однако сегодня эта формулировка, звучащая внешне так же, несёт уже принципиально иной смысл.
Когда эта концепция была заложена в правительственную программу в 2021 году, она представлялась как продуманная стратегия. «Эпоха мирного развития» тогда подразумевала не просто прекращение огня, а политическое урегулирование вопроса Арцаха, восстановление полноценной системы безопасности и защиту национальных интересов. В публичных заявлениях того времени звучали намёки на деоккупацию территорий, включая Шуши и Гадрут, обсуждались различные сценарии статуса, вплоть до ссылок на косовский прецедент. Это был проект «содержательного мира», основанного на переговорах и достижении договорённостей.
Спустя несколько лет, по мнению аналитика, формула опустела и выхолостилась. Сегодня в официальной трактовке «мир» низведён до состояния относительного затишья на границе. Это состояние не институционализировано: нет мирного договора, процессы делимитации и демаркации заморожены, а любое продвижение в них напрямую увязывается Баку с новыми требованиями к Еревану.
Тишина, купленная ценой последовательных односторонних уступок, не является миром в классическом понимании, утверждает Суренянц. Это — стратегическая пауза, которой пользуется противник, уже получивший в результате войны почти всё, включая контроль над Арцахом, но сохранивший рычаги для дальнейшего давления. Вместо мира, основанного на взаимных обязательствах и балансе сил, обществу предлагается модель «перманентной капитуляции». В её рамках государство постепенно утрачивает субъектность на переговорном процессе, а национальные интересы приносятся в жертву ради поддержания хрупкого, не гарантированного никем статус-кво.
Таким образом, делает вывод политолог, если под обещанной «эрой мирного развития» подразумевалась лишь адаптация к послевоенной реальности любой ценой, то это обещание можно считать формально выполненным. Но если изначально речь шла о достижении достойного, стабильного и юридически закреплённого мира, гарантирующего безопасность и суверенитет, то оно не только не выполнено — оно было подменено совершенно иной, опасной для будущего государства концепцией.