Category: Փետրվարի 20 / 20-е Февраля

Олеся Вартанян – эксперт по Южному Кавказу:
«Нагорный Карабах и крах российской миротворческой миссии: чему учат слабые мандаты и отсутствие гарантий».
Недавний провал российской миротворческой миссии на Южном Кавказе демонстрирует необходимость надежного мандата с международными гарантиями. Отсутствие таких гарантий ставит под угрозу любые договорённости — как это произошло с армянским анклавом Нагорного Карабаха, который вместе с крахом российской миссии фактически исчез с карты спустя два года после ввода войск.
Последние дни Нагорного Карабаха
Сентябрь 2023 года стал завершающим актом многолетнего конфликта в Карабахе. Формально регион всегда считался частью Азербайджана, но имел фактическую независимость и армянское большинство. Его судьба была решена в результате быстрой военной операции Азербайджана. Армянское население покинуло регион, российские миротворцы остались охранять брошенные дома.
Провал с самого начала
Миссия началась в 2020 году как часть соглашения о прекращении войны, в которой погибло более 7 000 человек. Однако мандат российской миссии был слабо проработан: указывались лишь численность войск, сроки и базовые условия. Не было ни международной поддержки, ни правовой основы, ни инструментов принуждения. В отличие от других операций, у миротворцев не было даже постоянной инфраструктуры — они жили в временных пластиковых укрытиях.
Одновременно росли подозрения, что Россия не заинтересована в защите армянского населения Карабаха: за два дня до вторжения в Украину президент Азербайджана подписал с Россией соглашение о стратегическом сотрудничестве, усилившее сомнения в нейтралитете Москвы.
Миссия без международного признания
Россия не добивалась международного мандата, проигнорировав ООН и ОБСЕ. Все происходило в рамках двусторонней дипломатии, в которой Баку отказался официально утвердить мандат российской миссии. Это окончательно подорвало легитимность миротворцев и сделало их заложниками политической конъюнктуры.
Паралич миссии и приоритеты Москвы
Россия активно контролировала информационное пространство, ограничив доступ иностранным журналистам. Однако даже собственные отчеты миротворцев показывали неэффективность их патрулей. На фоне войны в Украине ресурсы и внимание Москвы переключились, а Азербайджан, усилившись после победы в 2020 году, начал поэтапно возвращать контроль над регионом.
К концу 2022 года миссия утратила значительную часть функций: прекратились сопровождения фермеров, паломников, поставки гуманитарной помощи.
Блокада и финал
Осенью 2022 года Азербайджан перекрыл единственную дорогу из Карабаха в Армению, а российские миротворцы не вмешались. Девятимесячная блокада завершилась однодневной военной операцией, полностью вытеснившей армянское население.
После этого Москва обвинила Ереван, который пытался подключить Запад, но международные организации не имели полномочий вмешаться, так как не участвовали в формировании миссии. ЕС лишь направил гражданскую миссию в Армению после азербайджанской атаки в сентябре 2022 года.
Окончательный крах наступил в сентябре 2023 года, когда во время азербайджанского наступления погибли российские миротворцы, включая замкомандира. В отличие от 2008 года, когда гибель миротворцев привела к войне в Грузии, на этот раз Москва быстро приняла извинения от Баку и ушла. Через год у штаба миссии установили памятник погибшим, а последние российские войска покинули регион.
Уроки для будущих миротворческих миссий
История в Карабахе ясно показывает: мирные соглашения, даже если они подписаны сильными игроками, обречены на провал без международных гарантий и механизма их выполнения. Это предупреждение актуально не только для Южного Кавказа, но и для будущих договоренностей, включая Украину.
Без надежных гарантий мир становится иллюзией, а цена этой иллюзии — жизни, изгнание и затяжной конфликт.

Когда даже в «осуждающем заявлении» вынужден оправдываться перед партнерами.

Обзор ситуации в Украине по материалам Майкла Кофмана:
Несмотря на нарастающее наступление России, фронт не находится под угрозой обрушения, хотя появились опасные выступы. Основная угроза — утрата Украиной прежнего превосходства в дронах из-за адаптации РФ и масштабного развертывания российских БПЛА, включая подразделения «Рубикон». Они нарушают украинскую логистику и эффективно противодействуют украинским дронам с помощью волоконно-оптических дронов, работающих на глубине 20–25 км за линией фронта. уничтожении украинских позиций дронов и перехвате украинских БПЛА (разведывательных и тяжёлых мультикоптеров). В целом российские подразделения дронов стали более организованными.
Это не значит, что Украина утратила качественное превосходство в использовании дронов, но преимущество сократилось: российские силы продолжают адаптироваться, и Украине нужно искать способы сохранить лидерство.
Украина в 2024 году существенно усилила свои БПЛА-подразделения, что позволило компенсировать дефицит личного состава и технику. Дроны стали причиной большинства российских потерь на ближней дистанции (0–15 км), позволив ВСУ удерживать растянутый фронт, создавая зоны поражения. Однако РФ адаптируется: линии фронта всё чаще прорываются малыми штурмовыми группами, проникающими за первую линию, в том числе с использованием мотоциклов и багги.
Механизированные атаки стали редкостью из-за высоких потерь техники. Россия предпочитает экономить броню и полагаться на штурмовые группы и дроны. Артиллерия, несмотря на снижение роли, остаётся важной частью боевых действий, особенно в сочетании с минными полями и БПЛА.
Линии обороны ВСУ — это не сплошные окопы, а разреженные малые позиции с большим расстоянием между ними. Из-за постоянного наблюдения и угроз ротация невозможна: некоторые бойцы сидят на позициях по 90 дней. Украина не может удерживать открытые фортификации, предпочитая замаскированные точки в посадках и зданиях.
РФ по-прежнему испытывает трудности в реализации оперативных прорывов, но её постепенное продвижение может внезапно ускориться. Наибольшую угрозу представляют попытки окружения Покровска и Константиновки, а также давление на Запорожском направлении.
Украина сохраняет преимущество в использовании наземных дронов (UGV) для логистики и эвакуации, но нуждается в развитии инфраструктуры связи. Также остро стоит задача усиления дальнобойных средств поражения на 30–300 км, включая ракеты наземного базирования.
В оборонной сфере происходят организационные реформы: создаются корпуса «Восток» и «Север», замещающие громоздкие уровни ОТГ(оперативно-тактических группировок) и ТГ (тактических групп). Однако эффективность этих структур зависит от сокращения микро-менеджмента со стороны Генштаба.
Россия продолжает получать боеприпасы от КНДР и поддержку из Китая, но экономические проблемы и потери замедляют её мобилизационные планы.
Дроны остаются важнейшим элементом обороны Украины, но они не могут стабилизировать фронт в одиночку. Необходима комбинация высокотехнологичных и доступных решений, дальнобойного оружия, западной поддержки, военных реформ и инвестиций в оборонную промышленность.

Новое исследование Центра по противодействию цифровой ненависти (Center for Countering Digital Hate) выявило тревожную тенденцию: во время стихийных бедствий алгоритмы социальных сетей массово усиливают распространение дезинформации в ущерб жизненно важной информации для населения.
Американская НПО проанализировала 300 вирусных публикаций на Facebook, YouTube, X и Instagram во время наводнений в Техасе (июль 2025 года) и лесных пожаров в Лос-Анджелесе (январь 2025 года). Вывод однозначен: ложные сведения доминируют в цифровом пространстве.
Характерный пример: во время техасских наводнений подкастер Чарли Кёрк утверждал, что причиной стала «искусственная модификация облаков». Этот контент получил широкое распространение, вытеснив официальную информацию.
«Суперраспространители» ложных заявлений и теорий заговора в Интернете, такие как Алекс Джонс, получают больше просмотров, чем официальная информация, во время экстремальных погодных явлений, таких как лесные пожары в Лос-Анджелесе.
Ложные заявления Алекса Джонса о лесных пожарах в Лос-Анджелесе собрали 408 миллионов просмотров на сайте X — больше, чем суммарное количество просмотров постов 10 крупнейших новостных агентств и 10 ключевых агентств по чрезвычайным ситуациям.
По словам директора CCDH, платформы несут огромную ответственность. Они поощряют определённые аккаунты, платя за вирусный контент, тем самым создавая «экономику, основанную на дезинформации».
Прибыль ставится выше правды и общественной безопасности.
Модерация почти отсутствует: лишь 2% публикаций на Facebook и Instagram, признанных в исследовании вводящими в заблуждение, были подвергнуты фактчекингу или отмечены пометками сообщества. Это ничтожный показатель на фоне масштабов проблемы.
Такая дезинформация создаёт двойную угрозу: она препятствует доступу к критически важной информации во время ЧС и подрывает общественное понимание климатических изменений и их последствий.
В условиях учащающихся экстремальных погодных явлений становится всё более необходимым пересмотреть ответственность цифровых платформ. Жизни граждан не должны приноситься в жертву ради охвата и вирусного контента.

Главный директор по энергетическому направлению российского Института энергетики и финансов Алексей Громов о значимости Азербайджана для российского ТЭК и почему взаимовыгодное для обеих сторон сотрудничество оказывается для России намного важнее:
После потери европейского газового рынка ключевыми внешними партнёрами России в энергетике остались лишь Китай – через «Силу Сибири» – и Азербайджан. Последний сегодня играет стратегическую роль как транзитный и политический мост в Южную Азию, на Ближний Восток и в Турцию.
Именно через Азербайджан Россия может опосредованно сохранить присутствие на европейском рынке благодаря системе TANAP, которая подключена к Южному газовому коридору. Даже если Европа окончательно откажется от российского газа после 2027 года, этот маршрут остаётся одним из немногих доступных обходных каналов.
Партнёрство с Азербайджаном также открывает возможности для углубления кооперации с Ираном: поставки нефтепродуктов через Каспий, логистика через азербайджанские территориальные воды, проекты по строительству танкеров и согласованные энергетические схемы. Всё это делает Баку важным звеном в попытках Москвы диверсифицировать внешнеэкономические связи в условиях санкционного давления.
На этом фоне текущее обострение российско-азербайджанских отношений вызывает обоснованные опасения. Любое резкое ухудшение может обернуться не только дипломатическим кризисом, но и ослаблением долгосрочного энергетического взаимодействия.
Для России энергетика, особенно газовая отрасль, остаётся самой чувствительной сферой. До 2022 года Азербайджан не рассматривался как приоритетное направление для внешней энергетической стратегии России, то сегодня ситуация изменилась. В условиях изоляции и ограниченного доступа к рынкам, такие партнёры как Баку приобретают критическую важность.
Азербайджан также извлекает прямые выгоды: в 2024 году он закупил 1,53 млн тонн российской нефти Urals для внутреннего потребления, что позволило высвободить собственную премиальную нефть Azeri Light для экспорта. Это очевидное экономическое преимущество, которое также следует учитывать при выстраивании риторики с обеих сторон.
Таким образом, потенциальный разрыв или даже понижение уровня отношений – с «помидорными санкциями» и запретами – может принести краткосрочное удовлетворение, но обернётся стратегическими потерями.
Сегодня Азербайджан —важный элемент российской региональной политики, логистики и энергетического выживания.
Поэтому и МИД РФ действует осторожно, тщательно подбирая формулировки, в расчёте на сдержанность и взаимопонимание.

​​С Сергеем Шахвердяном, функционером арцахского «Дашнакцутюн», имеются множество политических разногласий по некоторым вопросам.
В данном случае можно с ним только согласиться.
Зачем нам российские макароны и печенье. Оставили бы у себя, может еще Саратову пригодятся.

Казахстан планирует увеличить экспорт нефти через трубопровод Баку–Тбилиси–Джейхан (БТД) до 1,7 млн тонн нефти. В 2024 году объём составлял 1,4 млн тонн.
За январь–июнь уже переправлено около 800 000 тонн.
Рост транзита через азербайджанский трубопровод БТД обсуждался на встрече президентов Казахстана и Турции.
Этот маршрут стал альтернативным направлением для казахской нефти. В 2023 году был установлен лимит 1,5 млн тонн в год, но уже в начале 2025-го лимит был повышен до 1,7 млн.
Процесс имеет высокие издержки: нефть по трубопроводу доставляется в порт Актау, морем переправляется в Баку, перегружается в БТД и далее поступает в турецкий Джейхан для отгрузки на морские танкеры и отправки на международные рынки.
Пропускная способность БТД составляет 50 млн тонн нефти в год и на данное время едва загружается наполовину своей мощности.
В 2024 году через БТД было экспортировано 29,5 млн тонн нефти, из которых 24,2 млн тонн азербайджанская нефть, а около 5,3 млн т – транзит из Казахстана, Туркменистана.

Ненефтяной экспорт Азербайджана за январь–июнь 2025 года превысил $1.8 млрд, увеличившись на 9.9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
🔹 Топ-5 стран-импортёров азербайджанской ненефтяной продукции:
Россия — $586 млн (рост на 8.2%)
Турция — $287.2 млн (снижение на 6.4%)
Грузия — $154.8 млн (рост на 36.1%)
Швейцария — $151.5 млн (рост в 2.5 раза)
Украина — $95.8 млн (рост на 89%)
🔹 Топ-5 товаров ненефтяного экспорта Азербайджана:
Свежие томаты — $149 млн (рост на 8.8%)
Золото — $144 млн (рост в 2.5 раза)
Хлопок-сырец — $98.6 млн (снижение на 15.6%)
Карбамид — $92.4 млн (рост на 75.7%)
Фундук — $76.2 млн (рост на 49.4%)

Посол Турции в Азербайджане Бирол Акгюн: граница между Турцией и Арменией может быть открыта при определённых условиях.
По словам посла: «Если будет подписано или парафировано устойчивое мирное соглашение и выполнены условия по Зангезурскому коридору, то турецко-армянская граница может быть открыта в подходящее время в результате консультаций между Анкарой и Баку.
Все зависит от того, как будет развиваться процесс нормализации».
По сути, посол Турции в Азербайджане не озвучил ничего принципиально нового.
Подчёркивается известная позиция Анкары и Баку: нормализация армяно-турецких отношений жёстко увязана с процессом мирного урегулирования между Арменией и Азербайджаном, а также с реализацией проекта, так называемого “Зангезурский коридор”.
Внимания заслуживает упоминание “парафирования” мирного соглашения как возможного условия для открытия границы.
Вариант ранее уже предлагался Азербайджаном, в частности, на встрече в Абу-Даби, где Азербайджан предложил временно поставить подписи под текстом соглашения и обсудить вопрос о внесении изменений в Конституцию Армении и парафировании текста соглашения до роспуска Минской группы ОБСЕ.