Командующий Силами Обороны Украины Александр Сырский:
Обсуждения возможных переговоров оказывают влияние на военных, как и на всех остальных. Однако наша задача — сохранять сосредоточенность и не поддаваться слабости.
Мы ведем активную оборону, особенно в районах, где противник имеет численное превосходство, например, в районе Покровска, где российские силы превосходят нас в соотношении 4,5 к 1. Примечательно, что в 2024 году Россия израсходовала больше ресурсов, чем за два предыдущих года (2022–2023) вместе взятые.
Изначально российская тактика была предсказуема. Однако в 2024 году они полностью заменили командный состав, и, к сожалению, это привело к более креативным и адаптивным операциям.
Иногда им удавалось застать нас врасплох за счет быстрой переброски резервов и использования как наших успехов, так и неудач на поле боя.
Оперативная эффективность — они выполняли свои планы четко, независимо от условий и обстоятельств. Если старший офицер принимал решение, оно выполнялось строго и без отклонений.
Сейчас русские применяют тактику небольших штурмовых групп, впервые использованную группировкой “Вагнер”. Для нас это было непривычно, так как в 2022 году они наступали целыми батальонами или батальонными эшелонами.
Это характерная черта современной войны, особенно в контексте широкого использования беспилотников различных типов. Мы находимся в эпохе войны нового поколения, где ключевым элементом является применение малых штурмовых групп.
В первую очередь, мы должны эффективно противодействовать вражеским беспилотникам. В настоящее время дроны, особенно с волоконно-оптическим управлением, представляют наибольшую угрозу. Мы принимаем необходимые меры и разрабатываем контрстратегии.
Мы создаем дроны-перехватчики с различными видами вооружения, включая так называемые “сетеметы” и дроны с 12-мм оружием, физически уничтожающие вражеские дроны.
Эти дроны используют искусственный интеллект для автоматической фиксации или уничтожения целей либо путем прямого столкновения, либо посредством подрыва. Таким образом, решения этой проблемы уже существуют.
На протяжении войны вооруженные силы достигли точки, когда они проходят через реорганизацию — это не реформа, а структурный переход. Переход к корпусной системе упростит командные структуры, а также создаст постоянные корпусные подразделения и органы управления.
Эта трансформация позволит командирам корпусов проводить самостоятельные операции, обеспечивая автономность в определенных секторах фронта или обороны. Это позитивный и необходимый шаг, к которому давно шли.
Временные командные структуры и сформированные на ходу руководящие группы часто приводят к частой смене кадров, в результате чего на ключевые посты приходят офицеры с разным опытом и уровнем подготовки. Это создает разрыв между командирами и их подразделениями, ослабляя понимание динамики частей.
Как следствие, некоторые решения могут быть приняты без достаточной основы из-за недостаточного знания сильных и слабых сторон, а также оперативных особенностей подчиненных им подразделений.
Обсуждения возможных переговоров оказывают влияние на военных, как и на всех остальных. Однако наша задача — сохранять сосредоточенность и не поддаваться слабости.
Мы ведем активную оборону, особенно в районах, где противник имеет численное превосходство, например, в районе Покровска, где российские силы превосходят нас в соотношении 4,5 к 1. Примечательно, что в 2024 году Россия израсходовала больше ресурсов, чем за два предыдущих года (2022–2023) вместе взятые.
Изначально российская тактика была предсказуема. Однако в 2024 году они полностью заменили командный состав, и, к сожалению, это привело к более креативным и адаптивным операциям.
Иногда им удавалось застать нас врасплох за счет быстрой переброски резервов и использования как наших успехов, так и неудач на поле боя.
Оперативная эффективность — они выполняли свои планы четко, независимо от условий и обстоятельств. Если старший офицер принимал решение, оно выполнялось строго и без отклонений.
Сейчас русские применяют тактику небольших штурмовых групп, впервые использованную группировкой “Вагнер”. Для нас это было непривычно, так как в 2022 году они наступали целыми батальонами или батальонными эшелонами.
Это характерная черта современной войны, особенно в контексте широкого использования беспилотников различных типов. Мы находимся в эпохе войны нового поколения, где ключевым элементом является применение малых штурмовых групп.
В первую очередь, мы должны эффективно противодействовать вражеским беспилотникам. В настоящее время дроны, особенно с волоконно-оптическим управлением, представляют наибольшую угрозу. Мы принимаем необходимые меры и разрабатываем контрстратегии.
Мы создаем дроны-перехватчики с различными видами вооружения, включая так называемые “сетеметы” и дроны с 12-мм оружием, физически уничтожающие вражеские дроны.
Эти дроны используют искусственный интеллект для автоматической фиксации или уничтожения целей либо путем прямого столкновения, либо посредством подрыва. Таким образом, решения этой проблемы уже существуют.
На протяжении войны вооруженные силы достигли точки, когда они проходят через реорганизацию — это не реформа, а структурный переход. Переход к корпусной системе упростит командные структуры, а также создаст постоянные корпусные подразделения и органы управления.
Эта трансформация позволит командирам корпусов проводить самостоятельные операции, обеспечивая автономность в определенных секторах фронта или обороны. Это позитивный и необходимый шаг, к которому давно шли.
Временные командные структуры и сформированные на ходу руководящие группы часто приводят к частой смене кадров, в результате чего на ключевые посты приходят офицеры с разным опытом и уровнем подготовки. Это создает разрыв между командирами и их подразделениями, ослабляя понимание динамики частей.
Как следствие, некоторые решения могут быть приняты без достаточной основы из-за недостаточного знания сильных и слабых сторон, а также оперативных особенностей подчиненных им подразделений.