Четырехдневные
бои 2016 года выявили проблемы с управлением. Сказывалось отсутствие устойчивой координации между командованием и подразделениями, медленное принятие решений, недостаточная мобильность войск и неудовлетворительная работа разведки. Все это вместе взятое привело к элементу внезапности атак со стороны противника, медлительности армянских сил и коллапсу управления в критические моменты.
В 2016 году противник провел неожиданную атаку, сумев добиться территориальных успехов за считанные часы, что свидетельствовало о слабой работе армянской разведки, которая не смогла выявить вероятные масштабы и направление главных ударов, а командование не смогло оперативно оценить масштабы наступления и своевременно принимать ответные действия, что привело к нехватке координации между подразделениями.
В 2020 году эта же проблема приобрела катастрофический характер: армянская разведка снова не смогла своевременно выявить начало атак и их масштабность, а командование не смогло выстроить внятный план обороны и последующих контрударов, так и не представив за 44 дня боев ни одной оригинальной военной мысли.
Армянские силы столкнулись с масштабным применением беспилотной авиации и дальнобойных высокоточных вооружений, подверглись массированным ударам по всем направлениям, что вызвало на участках прорыва хаос в оборонительных порядках и панику среди гражданского населения. Отсутствие устойчивой связи между штабом и передовыми подразделениями, привели к разрозненности действий армянских сил. Медлительное командование, к тому же не всегда обладая полной и достоверной информации с мест боевых действий, зачастую принимало неверные решения. Даже при выработке и принятии правильных решений, делало это с большим опозданием, когда реальная ситуация в районах боевых действий уже кардинально менялась и не соответствовала принятому решению.
Ставка на пассивную оборону, сделанная после подписания перемирия в 1994 году и приверженность которой сохранялось более 20 лет, абсолютно не соответствовала условиям современной войны. Армянские силы, по ходу боев, статично продолжали держаться за неподвижные укрепления и становились мишенями для высокоточных ударов.
В 2016 году противнику удалось прорвать рубежи в районе Талиша и Лелетепе, продемонстрировав, что армянские подразделения слабо адаптированы к динамичному бою. Ставка на “окопную” войну уже тогда показала неэффективность против мобильной войны, где ключевую роль, помимо высокоточных ударов и дронов, играют быстро маневрирующие ударные группы.
В 2020 году эта проблема стала ещё более очевидной. Противник, используя мобильные группы спецназа, быстро и рассредоточено проникал в глубину армянской обороны, разрушая её устойчивость. Мобильные группы блокировали пути снабжения, нарушали линии связи, устраивали засады и координировали удары дронов и артиллерии, что вносило дезорганизованность и беспорядок и не позволили армянским силам перегруппироваться и организовать осмысленные контрдействия.
Армянское командование, после 2016 года, так и не стало уделять внимание подготовке штурмовых подразделений для ведения мобильной войны в сложных условиях.
Развитие мобильных боевых групп к 2020 году могло бы позволить армянским силам проводить тактику неожиданных ударов, засад и локальных окружений передовых подразделений противника в лесных массивах и в условиях горного рельефа. Численно превосходящему противнику, имеющему значительное преимущество в современных вооружениях и военной техники, армянские силы противопоставили статичную оборону, тогда как нужно было готовить армию воевать в условиях полного окружения.
The April 2016 clashes were the most intense military confrontation since the 1994 ceasefire. Although active fighting lasted only four days, it served as a kin