Category: Փետրվարի 20 / 20-е Февраля

​​Дональд Трамп Шарлю де Голлю 28 февраля 1944 года:
«Я хочу мира. Гитлер тоже хочет мира и он готов к нему. Мы должны подписать сделку. Поэтому вы обязаны уступить достопочтенному Гитлеру северную половину Франции, включая Париж, и вы уступите нам 30% вашего ВВП на следующие 10 лет.
Если Гитлер когда-нибудь нападет на то, что осталось от вашей страны, я скажу вам, во сколько вам это обойдется, чтобы мы подумали о том, как вам помочь. »

На протяжении последних двух лет Франция говорит об увеличении темпов производства, промышленном перевооружении и переходе к экономике военного времени.
Война — уже не гипотеза, а реальность. 2% ВВП на нужды обороны, для Франции — это бюджетная линия Мажино.
Этого недостаточно и Франции и её европейским союзникам нужно немедленно увеличить расходы до 3%.
Европейским армиям не хватает ресурсов. Французская армия — одна из лучших в Европе, хорошо подготовленная и закалённая в боях, в отличие от многих европейских партнеров, которые не сталкивались с боевыми действиями десятилетиями.
Но армии Франции не хватает численности. Она рассчитана на ограниченные внешние операции, а не на затяжную войну высокой интенсивности. Запасы боеприпасов хватит на неделю. Танков слишком мало. Производственные мощности не позволяют быстро нарастить производство вооружений и боеприпасов.
Оборонная промышленность находится под давлением. Ускорение производства бессмысленно без квалифицированной рабочей силы, сырья и заранее выделенного финансирования. Увеличение темпов требует значительных бюджетных вложений и четких политических решений.
Франция и Европа в целом должны быть стратегически автономными. Европа по-прежнему слишком зависима от США. Если Трамп выполнит угрозу о выходе из НАТО, европейцы должны быть способны защитить себя самостоятельно. Сегодня это невозможно.
Франция расплачивается за бюджетные сокращения, введённые правительствами Ширака, Саркози и Олланда. Французскую армию десятилетиями недофинансировали, сокращали до минимального размера, в то время как другие страны осознали необходимость масштабного перевооружения. Были потеряны драгоценные годы.
Это не первый раз, когда Франции приходится восстанавливать свою обороноспособность после нескольких лет упадка.
В 1964 году де Голль уже закладывал основу суверенной, способной к наступательным действиям армии :
“Через пять лет у нас будет современная, технологичная, научная армия, соответствующая нашим потребностям и возможностям. Армия, способная действовать в любой точке мира. Армия, которая позволит нам вести национальную оборонную и глобальную внешнюю политику. Армия, достойная Франции.”
Эта идея должна снова стать главной для Франции.
Рост на оборону в размере 3% ВВП, даст сейчас Франции:
+30–40 млрд евро в год — необходимые для модернизации вооружения, пополнения запасов и реиндустриализации оборонного сектора.
Это вложение, которое усилит экономику, создаст тысячи рабочих мест и укрепит технологический суверенитет.
Это ключ к стратегической автономии, позволяющий Франции и Европе выйти из-под все более ненадежного американского «зонтика».
Пришло время решительных инвестиций Франции в оборону.
3% ВВП — не выбор, а вопрос выживания.

​​Министр энергетики и природных ресурсов Байрактар заявил, что Турция начинает экспорт природного газа в Нахичеван.
Строительство газопровода Игдыр – Садарак (Нахичеван) общей протяженностью 160 км, из которых 85 км по территории Турции, завершено в декабре 2024 года, по нему планируется перекачивать около 500 млн м3 газа в год.
Ранее, газ в Нахичеван поступал из Ирана. Или же своповыми поставками туркменского газа через Иран.
Одним словом, Турция и Азербайджан избавили Нахичеван от иранского газа и иранского транзита.
По словам Байрактара, торжественный запуск газопровода состоится в присутствии Эрдогана и Алиева.

Согласно исследованию израильского Intelligence & Terrorism Information Center, турецкие лидеры координировали свои действия с ХАМАС на протяжении всей войны в Газе, а высокопоставленные члены ХАМАС встречались с офицерами турецкой разведки 7 октября 2023 года.
Турция под руководством президента Эрдогана является одним из важнейших стратегических союзников ХАМАС. Турецкая поддержка выражается в предоставлении убежища высокопоставленным представителям ХАМАС, которые даже получили турецкое гражданство, а также в политической, идеологической, экономической и гуманитарной помощи.
ХАМАС создала в Турции одно из своих важнейших зарубежных подразделений. Эта база используется движением для планирования терактов, перевода средств на финансирование террористической деятельности в Израиле, на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа, а также для сбора средств и отмывания денег для террористической деятельности ХАМАС, включая нападение 7 октября 2023 года.
Среди документов ХАМАС, захваченных израильскими войсками в секторе Газа, были обнаружены доказательства связи между ХАМАС и Турцией, а также использования Турции для террористической деятельности против Израиля. В одном из документов была представлена программа создания в Турции подразделения ХАМАС, которое должно было координировать нападения на израильские военные объекты за рубежом, в том числе ликвидацию военнослужащих и атаки на израильские суда.
Учитывая инфраструктуру ХАМАС в Турции, её значительное участие в террористической деятельности и политику Турции в отношении Израиля, ХАМАС будет стремиться укреплять и расширять связи с Турцией. Из-за географического расположения Турции и напряжённых отношений с Израилем израильским силам безопасности будет сложно эффективно противостоять деятельности ХАМАС на турецкой территории.
В Турции ХАМАС никогда не признавался террористической организацией и правительство Турции постоянно отрицает свою причастность к военной деятельности организации. На практике же Турция способствует продвижению террористической деятельности ХАМАС в экономической, военной, политической и идеологической сферах.
Таким образом, Турция продолжает играть ключевую роль в поддержке ХАМАС, несмотря на неоднократные обвинения в предоставлении укрытия террористической инфраструктуре и помощи в финансировании террористических операций против Израиля.
С начала войны Турция позволила боевикам ХАМАС действовать на своей территории. Министр иностранных дел Турции действовал по приказу Эрдогана, чтобы продвигать имидж ХАМАС по всему миру, а турецкие СМИ активно участвовали в распространении сообщений, исходящих из сектора Газа.
В то же время Турция пыталась играть значительную политическую роль, пытаясь воспользоваться ситуацией для расширения своих позиций в регионе и оказания большего влияния на палестинской арене.
Среди прочего, в первые два месяца войны предполагалось заключить соглашение о безопасности, в соответствии с которым турецкие войска будут размещены в секторе Газа, Иудее и Самарии, но этот план был сорван США и Израилем.

Себастьян Лекорню министр обороны Франции:
Наш ядерный сдерживающий потенциал – французский, и таким он останется: от проектирования и производства нашего ядерного оружия до его применения по решению Президента Республики.
Он защищает жизненно важные интересы Франции, которые определяет исключительно глава государства. Именно поэтому генерал де Голль выступал за избрание Президента Республики всеобщим прямым голосованием.
С 1962 года все последующие главы государства отвечали на вопрос, ограничиваются ли наши жизненные интересы исключительно национальной территорией.
Генерал де Голль в 1964 году в военной инструкции уточнял, что Франция должна «чувствовать угрозу, как только территории ФРГ и Бенилюкса будут нарушены».
Президент Миттеран в 1992 году заявлял, что «ядерное сдерживание станет одной из ключевых тем строительства общей европейской обороны».
Президент Ширак в 1996 году говорил: «Европейский аспект также присутствует в нашем ядерном сдерживании».
Президент Олланд в 2015 году отмечал: «Определение наших жизненно важных интересов не может ограничиваться исключительно национальным уровнем, потому что Франция не рассматривает свою оборонную стратегию в изоляции, даже в ядерной сфере».
Президент Макрон придерживается этой линии, утверждая, что наши жизненные интересы включают «европейское измерение».
Таким образом, да: мы должны отвечать на вопросы наших европейских партнеров о том, что представляет собой наше ядерное сдерживание, что оно может означать для них и каким оно останется.
Фактически, речь идет о возвращении к подходу де Голля .
Эта тема требует серьезности, точности и ответственности, соответствующих масштабам вызовов, с которыми мы сталкиваемся. А также роли Франции.

Тигран Григорян
Администрация Трампа открыто ставит под сомнение международную архитектуру, обслуживающую американское лидерство. Для них гегемония — слишком дорогостоящая и неэффективная стратегия. Вместо этого США сосредотачивают ресурсы на жизненно важных регионах и проблемах.
Инцидент в Белом доме — яркое подтверждение этого процесса. Как Зеленский, так и ранее премьер-министр Армении использовали риторику, уже устаревшую для этой администрации. Политика Трампа, как и прогнозировалось, носит предельно прагматичный, транзакционный характер, без дипломатического этикета и идеологических масок.
Демонстративное неуважение к Зеленскому и требование подписания соглашения о полезных ископаемых — это проявления нового подхода. Этот конфликт также подтвердил, что единый евроатлантический альянс фактически больше не существует: почти все лидеры ЕС после инцидента публично поддержали Украину.
Теоретически это может измениться с новой администрацией в Вашингтоне, но ясно, что наследие второго срока Трампа окажет долгосрочное влияние на отношения США и Европы.
Теперь важно понять влияние этих процессов на регион и безопасность Армении.
Во-первых, вряд ли Вашингтон сохранит прежний уровень вовлеченности на Южном Кавказе. Фундаментальная перемена в отношении США к Украине и стремление остановить войну, сосредоточившись на других вопросах, не оставляют надежд на особый интерес к нашему региону. Учитывая транзакционный и прагматичный характер новой американской политики, это может быть не самым худшим сценарием для Армении. В отличие от Армении, Азербайджан имеет больше предпосылок для нахождения общего языка с администрацией Трампа.
Однако снижение американского влияния создаст вакуум в регионе, который теоретически может заполнить ЕС. Но пока в Европе обсуждают стратегическую автономию, процесс принятия решений в Брюсселе, технологическая зависимость от США и другие факторы делают это долгосрочной перспективой.
Более того, краткосрочно эти изменения могут привести даже к снижению европейского присутствия в разных регионах, так как ресурсы ЕС будут направлены на укрепление собственной обороноспособности. Например, Великобритания уже объявила о повышении военного бюджета за счет сокращения международной помощи.
В этих условиях политика Армении, ориентированная на международную поддержку, окончательно устарела. Надежда на «легитимное» поведение в международных отношениях теперь имеет минимальное значение для обеспечения безопасности и суверенитета страны.
Если армянское руководство не пересмотрит свой подход, риторику и инструменты обеспечения безопасности, оно может оказаться в еще более сложном положении, чем Зеленский в Белом доме. Ведь в регионе есть немало акторов, которые с энтузиазмом примут транзакционный стиль внешней политики Трампа.

​​Исполком Рабочей партии Курдистана (РКК) объявил об одностороннем прекращении огня:
«Мы объявляем о прекращении огня, вступающем в силу с сегодняшнего дня, чтобы проложить путь к реализации призыва Апо (партийный псевдоним Оджалана) к миру и демократическому обществу.
Ни одно из наших подразделений не предпримет вооруженных действий, если на него не нападут.
Более того, только освобождение из-под стражи и практическое руководство Лидера Апо может сделать такие вопросы, как полное разоружение, осуществимыми».
Исходя из этого, любое нападение турецкого государства на РКК оставляет за собой право ответных действий.
Кроме того, курды в ответ потребовали освобождение Оджалана.
Думаю, как минимум пару суток будет соблюдаться режим прекращения огня.

Иранская ядерная программа: перспективы все еще структурируемого вопроса
Спустя 10 лет после Венского соглашения Иран активизирует ядерную программу, увеличивая степень обогащения урана. МАГАТЭ сообщает о росте запасов урана, обогащенного до 60%, что значительно превышает лимит 3,67% по соглашению.
Текущие запасы Ирана позволяют создать несколько ядерных боеголовок в считаные недели, но для превращения их в готовое оружие требуются сложные технологические этапы.
Иран ослаблен: его союзники («Хезболла», ХАМАС, Сирия Асада) понесли потери, а экономика страдает от санкций. Тегеран может видеть в ядерном оружии инструмент восстановления сдерживания.
Тегеран стоит перед выбором: вступить в переговоры с Западом или стать ядерной державой. Возвращение Трампа меняет ситуацию: он может комбинировать политику «максимального давления» с переговорами, чтобы заключить «жесткую сделку».
Израиль категорически против компромиссов с Ираном и может нанести превентивный удар. Однако военная операция рискует ускорить ядерную программу Ирана, привести к эскалации и ответным ударам.
Успешные переговоры снизили бы напряженность. Монархии Персидского залива могут поддержать сделку, чтобы избежать войны. Однако Иран может посчитать некоторые требования США, такие как прекращение обогащения урана и отказ от поддержки «Хезболлы», неприемлемыми.
Переговоры могут начаться через неофициальные каналы, как в 2013 году. Иран ослаблен, но не изолирован. Он укрепил отношения с Россией, Китаем и странами Залива и обладает значительными ракетными возможностями.
Саудовская Аравия играет ключевую роль в выборе между доминированием Израиля и США или сближением стран Залива с Ираном. Китай и Россия, хотя и поддерживают Иран, не заинтересованы в распространении ядерного оружия и склоняются к дипломатическому урегулированию.
В случае провала переговоров радикальные круги в Иране могут подтолкнуть страну к эскалации. Возможен выход из ДНЯО и высылка инспекторов МАГАТЭ, что увеличит риски и создаст угрозу региональной гонки вооружений.
Отношения Европы с Ираном еще более ухудшились в 2022 году, но ЕС может использовать свои связи с США и сохранившиеся каналы контактов с Тегераном для поиска компромисса.
Риск распространения ядерного оружия в регионе реален. Исход этого кризиса может определить не только судьбу Ближнего Востока, но и баланс сил в мире.