К Армении
В тот год, когда господь сурово Над нами длань отяготил,— Я, в жажде сумрачного крова, Скрываясь от лица дневного, Бежал к бесстрастию могил.
Я думал: божескую гневность Избуду я в святой тиши: Смирит тоску седая древность, Тысячелетних строф напевность Излечит недуги души.
Но там, где я искал гробницы, Я целый мир живой обрел: Запели, в сретенье денницы, Давно истлевшие цевницы, И смерти луг — в цветах расцвел.
Не мертвым голосом былины,— Живым приветствием любви Окрестно дрогнули долины, И древний мир, как зов единый, Мне грянул грозное: «Живи!»
Сквозь разделяющее годы Услышал я ту песнь веков. Во славу благостной природы, Любви, познанья и свободы,— Песнь, цепь ломающих, рабов.
Армения! Твой древний голос — Как свежий ветер в летний зной: Как бодро он взвивает волос, И, как дождем омытый колос, Я выпрямляюсь под грозой!
В тот год, когда господь сурово Над нами длань отяготил,— Я, в жажде сумрачного крова, Скрываясь от лица дневного, Бежал к бесстрастию могил.
Я думал: божескую гневность Избуду я в святой тиши: Смирит тоску седая древность, Тысячелетних строф напевность Излечит недуги души.
Но там, где я искал гробницы, Я целый мир живой обрел: Запели, в сретенье денницы, Давно истлевшие цевницы, И смерти луг — в цветах расцвел.
Не мертвым голосом былины,— Живым приветствием любви Окрестно дрогнули долины, И древний мир, как зов единый, Мне грянул грозное: «Живи!»
Сквозь разделяющее годы Услышал я ту песнь веков. Во славу благостной природы, Любви, познанья и свободы,— Песнь, цепь ломающих, рабов.
Армения! Твой древний голос — Как свежий ветер в летний зной: Как бодро он взвивает волос, И, как дождем омытый колос, Я выпрямляюсь под грозой!
Валерий Брюсов