В отличие от большинства богатых арабских стран, которые время от времени выражают озабоченность судьбой палестинцев, но де-факто не предпринимают никаких реальных шагов, Иран активно вмешивается в палестинский вопрос.
Арабские режимы, разместившие на своей территории американские военные базы, не заинтересованы в конфликте с Израилем. Для них открытая конфронтация с Тель-Авивом означала бы риски, нервы, убытки и потерю политической стабильности, а также осложнение отношений с Западом. Палестинская проблема, больше вопрос внутренней межарабской пропаганды: сочувствие – пожалуйста, война – ни в коем случае.
На этом фоне Иран выделяется. Иран не является арабской страной и исповедует отличную от большинства палестинцев шиитскую версию ислама, Тегеран взял на себя роль главного спонсора сопротивления Израилю. Поддержка палестинских организаций, таких как ХАМАС и «Исламский джихад», объясняется не этническим родством и даже не столько религиозным единством, сколько идеологией Исламской революции. С момента прихода аятолл к власти в 1979 году Иран строит свою внешнюю политику на борьбе с сионизмом и американским влиянием на Ближнем Востоке. Поддержка палестинцев, один из краеугольных камней этой политики, важный как для внешнего имиджа, так и для внутренней легитимности.
Региональная стратегия Ирана выстраивалась через прокси-группировки – от Хезболла до хуситов, создавая зоны влияния от Тегерана до Средиземного моря. Поддержка палестинцев – лишь часть этого более широкого плана.
Однако ставка на конфронтацию ведёт к напряжённости не только с Израилем и США, но и с рядом арабских стран. Когда Иран наносит удары по американским базам в арабских странах, он рискует окончательно испортить отношения с их режимами, даже если эти удары направлены формально не против них.
На этом фоне интересным выглядит сравнение с Турцией. Она также претендует на лидерство в мусульманском мире, активно выступает в защиту палестинцев и жестко критикует Израиль. Однако турецкий подход куда более прагматичен. Турция строит свою политику на идеологии неоосманизма, стремясь расширить влияние в мусульманском мире. Поддерживая ХАМАС политически и риторически, Турция использует палестинскую тему как рычаг, но не идёт на прямую конфронтацию с Израилем, которая подорвала бы её собственные интересы.
Таким образом, Иран действует как идеологизированный революционер, для которого палестинский вопрос, это часть миссии. Турция, как прагматичная региональная сила, которая использует палестинскую карту в своей игре, не теряя связей с Западом.
Именно поэтому Иран под ударами, а Турция всегда в диалогах.
Более того, арабские режимы, несмотря на риторику солидарности с Палестиной, в реальности воспринимают Иран как угрозу, а Турцию, как конкурента, но партнёра.
Это ещё больше усиливает изоляцию Ирана и превращает его поддержку палестинцев в почти одинокую миссию, с высокой ценой и отсутствием дивидендов.