ЕС вмешивается, чтобы Россия не вмешалась во внутренние дела Армении?
На днях верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кая Каллас публично заявила, что Армения обратилась к Евросоюзу за помощью в предотвращении «внешнего вмешательства» в преддверии парламентских выборов 2026 года, и что формат поддержки обсуждается по аналогии с тем, что ЕС делал для Молдовы.
Содержательно это означает не просто «обмен опытом», а встраивание внешнего игрока в чувствительный предвыборный контур: через экспертные миссии, грантовые программы, тренинги, консультации по «устойчивости», медиаграмотности и «информационной безопасности». Формально всё это подается как защита от гибридных угроз и дезинформации.
И вот здесь начинается главный политический конфликт смыслов. Когда власть заранее маркирует риск как «российское гибридное вмешательство», а затем получает под это внешнее финансирование и инструментарий, возникает неизбежный вопрос: где заканчивается «защита демократии» и начинается вмешательство во внутренние дела Армении? Потому что, как ни назови, внешний донор и внешняя политическая структура объективно получают влияние на правила игры, на инфраструктуру предвыборной среды и на то, какие нарративы будут считаться «легитимными», а какие — «угрозой».
Вторая проблема — опасная подмена понятий внутри страны. Если государство и его партнёры начинают мыслить логикой «гибридной угрозы», то очень быстро возникает удобная рамка: кто критикует курс власти — тот “ретранслирует пропаганду”, “агент”, “шпион”. В таком режиме борьба с дезинформацией легко превращается в борьбу с инакомыслием: давление на медиа, “чёрные списки”, уголовные и административные дела, стигматизация оппозиции и гражданских активистов — всё это может оправдываться одной фразой: «мы защищаемся от вмешательства». (И в итоге «вмешательство» лишь меняет адрес — вместо Москвы появляется Брюссель.)
Третья проблема — асимметрия доверия. Часть общества искренне считает угрозы реальными и хочет защиты. Другая часть видит в этом технологию: заранее объявить неудобных критиков «пятой колонной», а затем под международным брендом «democracy support» закрепить информационное и организационное преимущество власти. И в обоих случаях общество раскалывается ещё сильнее, потому что спор идёт не о фактах, а о том, кто получает право назначать «истину» и «угрозу».
На днях верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кая Каллас публично заявила, что Армения обратилась к Евросоюзу за помощью в предотвращении «внешнего вмешательства» в преддверии парламентских выборов 2026 года, и что формат поддержки обсуждается по аналогии с тем, что ЕС делал для Молдовы.
Содержательно это означает не просто «обмен опытом», а встраивание внешнего игрока в чувствительный предвыборный контур: через экспертные миссии, грантовые программы, тренинги, консультации по «устойчивости», медиаграмотности и «информационной безопасности». Формально всё это подается как защита от гибридных угроз и дезинформации.
И вот здесь начинается главный политический конфликт смыслов. Когда власть заранее маркирует риск как «российское гибридное вмешательство», а затем получает под это внешнее финансирование и инструментарий, возникает неизбежный вопрос: где заканчивается «защита демократии» и начинается вмешательство во внутренние дела Армении? Потому что, как ни назови, внешний донор и внешняя политическая структура объективно получают влияние на правила игры, на инфраструктуру предвыборной среды и на то, какие нарративы будут считаться «легитимными», а какие — «угрозой».
Вторая проблема — опасная подмена понятий внутри страны. Если государство и его партнёры начинают мыслить логикой «гибридной угрозы», то очень быстро возникает удобная рамка: кто критикует курс власти — тот “ретранслирует пропаганду”, “агент”, “шпион”. В таком режиме борьба с дезинформацией легко превращается в борьбу с инакомыслием: давление на медиа, “чёрные списки”, уголовные и административные дела, стигматизация оппозиции и гражданских активистов — всё это может оправдываться одной фразой: «мы защищаемся от вмешательства». (И в итоге «вмешательство» лишь меняет адрес — вместо Москвы появляется Брюссель.)
Третья проблема — асимметрия доверия. Часть общества искренне считает угрозы реальными и хочет защиты. Другая часть видит в этом технологию: заранее объявить неудобных критиков «пятой колонной», а затем под международным брендом «democracy support» закрепить информационное и организационное преимущество власти. И в обоих случаях общество раскалывается ещё сильнее, потому что спор идёт не о фактах, а о том, кто получает право назначать «истину» и «угрозу».