-Пап, помнишь, ты как-то рассказывал о потрясающих своих друзьях, с кем ты познакомился, когда ездил оперировать в клиники в Ереване?
-Конечно помню, сынок. А почему ты спрашиваешь?
-А где они?
-Кто где… Кто-то в войну погиб, в 2020-м, кто-то в Россию переехал, кто-то вон, как мы, сюда…
-Пап, а почему они не остались? Что, не могли турецкий выучить?
-То есть?
-Ну, я тут искал информацию, как туда вернуться. Оказывается, они теперь в те самые больницы принимают врачей, но после сдачи экзамена по турецкому языку.
-Что… что значит «искал информацию, как туда вернуться»? Тебе не нравится наша жизнь тут? Я тяжело работал, я обеспечил тебя всем, чем возможно.
-Пап… Ты не обеспечил меня родиной. А у тебя ведь она была. Вот что ты сделал, чтобы сохранить для меня государство Армения? Хоть как-то возражал? Можешь сказать, что ты сделал все, от тебя зависящее, для того, чтобы сохранить страну?
-Нет, сынок. Я не полетел на митинг 26-го мая, потому что…
-Почему, пап? Ты же такой… Пассионарный.
-Сын, я тяжело работал. Я зарабатывал деньги. Я строил клинику. Я оперировал людей. Я экономил деньги, чтобы ты мог отдохнуть в Египте, а билеты были дорогие…
-Ясно пап. Но лучше бы ты скромно стоял на площади…
Я. НЕ. ХОЧУ. Я не хочу этого разговора. Мой сын никогда не посмотрит на меня с укоризной. Мне не придется оправдываться дороговизной билетов или возможностью ухудшения работы. Я великолепный хирург-уролог, реконструктивный даже, коих очень мало. Я не оголодаю.
Я не хочу когда-нибудь смотреть в зеркало и сказать себе «Если бы ты был там 26-го… Может, что-нибудь поменялось бы?» И оправдываться перед собой не хочу, мол, что бы поменял один человек? Многие же не поехали… Что поменялось с того, что я полетел на митинги 22-го года?
Поменялось одно. Я знаю, что когда-нибудь я умру, как человек. А не сдохну, как безродная свинья в теплой луже комфортной грязи, безразлично смотрящая, как рушат его дом.
Подумайте, что вы ответите своим сыновьям. Просто подумайте… Неужто вас оправдыват мысль «пусть первым кто-нибудь еще полетит, а вот ленинаканцы-апаранцы-карабахцы-веринлернашенцы из Москвы пусть первыми полетят»? Не оправдает.
Я буду 26-го. Буду скромно стоять на площади. Может быть, опоздаю на пару часов, билет такой. Но я буду. Буду.
-Конечно помню, сынок. А почему ты спрашиваешь?
-А где они?
-Кто где… Кто-то в войну погиб, в 2020-м, кто-то в Россию переехал, кто-то вон, как мы, сюда…
-Пап, а почему они не остались? Что, не могли турецкий выучить?
-То есть?
-Ну, я тут искал информацию, как туда вернуться. Оказывается, они теперь в те самые больницы принимают врачей, но после сдачи экзамена по турецкому языку.
-Что… что значит «искал информацию, как туда вернуться»? Тебе не нравится наша жизнь тут? Я тяжело работал, я обеспечил тебя всем, чем возможно.
-Пап… Ты не обеспечил меня родиной. А у тебя ведь она была. Вот что ты сделал, чтобы сохранить для меня государство Армения? Хоть как-то возражал? Можешь сказать, что ты сделал все, от тебя зависящее, для того, чтобы сохранить страну?
-Нет, сынок. Я не полетел на митинг 26-го мая, потому что…
-Почему, пап? Ты же такой… Пассионарный.
-Сын, я тяжело работал. Я зарабатывал деньги. Я строил клинику. Я оперировал людей. Я экономил деньги, чтобы ты мог отдохнуть в Египте, а билеты были дорогие…
-Ясно пап. Но лучше бы ты скромно стоял на площади…
Я. НЕ. ХОЧУ. Я не хочу этого разговора. Мой сын никогда не посмотрит на меня с укоризной. Мне не придется оправдываться дороговизной билетов или возможностью ухудшения работы. Я великолепный хирург-уролог, реконструктивный даже, коих очень мало. Я не оголодаю.
Я не хочу когда-нибудь смотреть в зеркало и сказать себе «Если бы ты был там 26-го… Может, что-нибудь поменялось бы?» И оправдываться перед собой не хочу, мол, что бы поменял один человек? Многие же не поехали… Что поменялось с того, что я полетел на митинги 22-го года?
Поменялось одно. Я знаю, что когда-нибудь я умру, как человек. А не сдохну, как безродная свинья в теплой луже комфортной грязи, безразлично смотрящая, как рушат его дом.
Подумайте, что вы ответите своим сыновьям. Просто подумайте… Неужто вас оправдыват мысль «пусть первым кто-нибудь еще полетит, а вот ленинаканцы-апаранцы-карабахцы-веринлернашенцы из Москвы пусть первыми полетят»? Не оправдает.
Я буду 26-го. Буду скромно стоять на площади. Может быть, опоздаю на пару часов, билет такой. Но я буду. Буду.