Привожу здесь отрывки из своего письма, чтобы показать мое восприятие нынешнего этапа, который переживает Армения.
“…Армения еще даже не стала независимой, но ее уже вовлекли в серьезный конфликт. Этот конфликт стал механизмом, который гарантировал, что никакого государства у нас не получится.
Пока Эстония, Латвия и Литва строили свою экономику, Армения, фактически, только теряла субъектность, всё больше и больше отдавая ВСЁ в стране и внешней политике во владение России. Лозунг был таким — “всё — России, ради Арцаха!”.
В 1999 году Армения приняла решение изменить эту реальность и урегулировать конфликт в Арцахе. Участвовать в последующем Ки Уэсте должен был совсем не Кочарян. Но высшее руководство Армении было физически уничтожено, а страна была захвачена антиармянской силой в лице Кочаряна Р.С. и его обслуги.
Когда к власти пришел Серж, Армения уже прочно была в собственности России. Серж пытался вести куда более комплиментарную политику, очень потихоньку дрейфовал в сторону Запада, но всё это было резко остановлено в 2013 году, когда Россия решила из де-факто хозяина Армении стать ее хозяином де-юре.
Нам не только запретили подписывать соглашение по ассоциации с Европой, но и поставили резкое условие в 2016 году, войти в “Союзное Государство”. “Если не согласитесь, то будет война”. Апрельская война должна была это нам наглядно продемонстрировать.
Серж тогда на словах на всё согласился. Нам поставили в премьеры представителя Газпрома, который должен был привести Армению в союз России и Беларуси. Казалось, всё для наших врагов шло хорошо — но тут Серж сделал то, чего никто не ожидал: спровоцировал “революцию”, по итогу которой отдал власть не Карену Карапетяну, которого поддерживала Россия, а Николу Пашиняну, которого в России даже не знали.
Москву это разъярило. Весь 19 год Пашиняна уговаривали сделать то, что должен был сделать Карапетян, но он не пошел на это. Речь шла о том, чтобы отдать Алиеву “районы”, ввести в Арцах россиян, но главное — чтобы Армения вступила в “Союзное государство”.
Пашинян отказался идти этим путем. Тогда ему поставили условие — либо это, либо будет война.
Пашинян пошел на войну, в которой заведомо не имел шансов — хотя, возможно, сам он в тот момент так не думал.
Часть высшего армейского руководства саботировало войну, армия была во многом аморальной и деморализованой, хотя некоторые части и показали пример великого героизма.
Пашинян тогда не сказал народу правду про конфликт. Он не сказал ничего о том, как Россия ведет себя по отношению к нам, до и во время войны он всё время врал, и врет до сих пор.
Но есть и другая сторона этого вопроса. А готов ли народ выслушать правду? Не скажут ли люди, что ну его, эту независимость, лучше войти в союз с Россией и всё? Это огромная опасность, которая означала бы смерть нашей государственности…
Так что сейчас мы переживаем переходный период. Аморальный продукт совершенно развращенного и аморального советского народа пытается вырвать Армению из оков российского влияния, чтобы последующее за ним правительство могло строить Армению уже на совсем других основах…”
