Blog

Зачем? Чтобы Алиев мог показать миру: «Смотрите, армяне сами приезжают — значит, все в порядке, никакого геноцидального настроя нет!». Это не дипломатия. Это — соучастие в создании ложной реальности, где системная армянофобия подается как «частное мнение», а государственная политика уничтожения всего армянского — как «спорный вопрос».

Вспомним «мосты доверия», которые так старательно строили в 2019-м. Чем они закончились? Блокадой, этническими чистками и исходом 120 тысяч арцахцев. Те, кто тогда верил в «конструктивный диалог», сегодня видят: нельзя вести переговоры с режимом, где школьников учат охотиться на «армянских манекенов», а депутаты открыто призывают «бить лопатой по башке». Ненависть в Азербайджане — не маргинальное явление. Это — государственная идеология, пронизывающая детсады, школы, парламент и кабинет президента.
Когда Алиев заявляет, что «армяне коварны», а церковь — «источник зла», когда дети разыгрывают сцены убийств на утренниках — это не «частные случаи». Это система, где армянин лишается человеческого облика. В такой реальности визиты «гражданских активистов» — не диалог, а прикрытие преступления. Они дают Западу удобный предлог отмахнуться: «Раз сами армяне ездят — значит, проблемы нет».
Но проблема есть. Она — в каждом армянском заложнике в бакинских застенках. В каждом ребенке, которого в Азербайджане учат, что армянин — не человек. В каждом заявлении о том, что Ереван — «историческая земля Азербайджана». Играть в «нормализацию», пока длится этот кошмар — не наивность. Это — предательство памяти жертв Сумгаита, Мартакерта и Шуши.
Пора назвать вещи своими именами: до тех пор, пока в Азербайджане:
— Пленных армян объявляют «террористами»,
— В школах учат ненависти с детсадовского возраста,
— Власть открыто угрожает новой войной —
любые визиты в Баку под вывеской «диалога» являются аморальными и политически вредными. Они легитимируют режим, сделавший армянофобию своим фундаментом.
Нельзя строить мосты, когда по ту сторону — пропасть, заполненная костями наших соотечественников. Сначала — освобождение пленных. Прекращение пропаганды ненависти. Признание ответственности за военные преступления. А уже потом — разговоры о «доверии». Все остальное — не дипломатия, а соучастие в лжи.