Когда в трамвае кто-то читает книгу — то это обычно русский…
Белградская газета «Политика», 29 октября 1936Белградский трамвай, или библиотека Русского дома в ЕреванеВот он, белградский трамвай, прёт, звеня, по мокрой мостовой, точно жестяной ящик, набитый призраками. А внутри, согласитесь, и впрямь театр абсурда: пахнет влажным сукном, дешёвым табаком и той особой тоской, что имеет исключительно славянские корни. И в этом театре — он.
Вы его не спутаете. Пальто, некогда добротное, ныне отливающее благородной плесенью времён; шляпа, видевшая, надо полагать, и не такие виды; и главное — книга. Не газета, не журнальчик, а именно книга, в кожаном переплёте, с золочёным тиснением, которое слепнет на глазах от прикосновений пальцев.
Он сидит, отгороженный от всего этого белградского бытия раскрытым фолиантом, как крепостной стеной. И пока трамвай, скрежеща, огибает угол, он уплывает по невидимым волнам в другое измерение — в Санкт-Петербург, залитый белой ночью, или в московские переулки, заваленные снегом. Книга — это его личный, карманного размера, гипнопомп для перемещения во времени. И билета не нужно.
Говорят, они уехали, лишившись всего. Дом? Конфискован или сгорел. Страна? Вывернута наизнанку и стала похожа на ту самую квартиру, где все вещи стоят на чужих местах. Будущее? Ах, какое уж там будущее, когда настоящее — это вот этот трамвай и комната на пятерых где-то на окраине.
Но есть нюанс, как говаривал один мой знакомый профессор. Есть одно имущество, которое не отнять, не сжечь и не конфисковать. Оно здесь, в голове и в сердце. И оно же — в этой самой книге. Пока у человека есть строчки Достоевского, страницы Толстого, кривые стихи Блока, напечатанные на пахнущей кислотой бумаге, — он не нищий. Он хранитель. Хранитель той самой евразийской империи по имени Россия, которая столетие назад пошла ко дну с оглушительным грохотом, оставив на поверхности лишь вот такие одинокие плоты — в виде людей с книгами в трамваях.
И потому этот человек в трамвае — отнюдь не жалкий беженец. Он — последний оплот. Он — часовой, оставшийся на посту у развалин собственного отечества. Он может казаться смешным, этот «русский без царя в голове», но зато в голове у него — целая библиотека.
И пока он едет и читает, пока светит зелёный огонёк в кабине вагоновожатого и колеса отбивают на стыках рельсов свою однообразную песнь, — он ждёт. Не подаяния, не визы, не снисхождения. Он ждёт Возвращения. Того часа, когда страницы книг оживут, и слова станут плотью, и трамвай, наконец, довезёт его не до чужой улицы, а до дома.
А пока — книга. Всего лишь книга. Которая значит всё.
И пусть время бежит неумолимо, а вечный Арарат стоит неподвижно — все знают: истинный лик святой горы открывается лишь из Армении. Здесь, в пыльном ереванском воздухе, спустя столетие армянский мальчик с поразительно упрямым постоянством переступает порог библиотеки Русского дома. У него за спиной — ветер, отнявший всё. Но он не просит подаяния. Он — часовой. Страж того же незримого поста. Его родина теперь — строки в книге, что он держит в руках. И он тоже колдует над страницами, творит тот же магический обряд против забвения. Потому что он — следующий оплот. А в руках у него — всё та же книга. Пока всего лишь книга. Которая есть всё.
©️Информационно-аналитический портал «Русская община Армении»
#Белградскийтрамвай#БиблиотекаРусскогодома