Прошу меня простить, советского человека, который конспектировал и штудировал «Историю ВКП (б)» и не только. Но у меня все чаще проходит ассоциация между ICE при Трампе и ВЧК/ГБ. ВЧК был внесудебной политической полицией партии и имел такие полномочия, как заключение и пытки, направление в концентрационные лагеря, террор и расстрел. Однако основная функция, все же, политический контроль.
ICE ничего такого за собой не имеет, — пока не имеет, но и ВЧК не в один день превратился в контору глубокого бурения. На бумаге миссия ICE сводится лишь к обеспечению иммиграционного контроля без законодательного мандата на подавление политического инакомыслия или навязывание классовой/расовой идеологии. Но похоже такой мандат не за горами в виде NSPM-7 (Президентского меморандума по национальной безопасности) под названием «Борьба с внутренним терроризмом и организованным политическим насилием».
Политическое насилие связывается с «организациями и лицами, участвующими в актах политического насилия и запугивания, направленных на подавление законной политической деятельности или воспрепятствование верховенству закона». А это уже политический контроль и пахнет тем, что у советского человека вызвало бесконечный страх – «госстрах», как выразился Солженицын.
Сценарии того, как может происходить сползание от демократии к авторитаризму не очень сложны. Используется существующее правовое поле и процедуры для провоцирования неконституционных моделей поведения со стороны оппозиционной части общества, что становится основанием для утверждения о выходе ситуации из-под контроля и необходимости ввода военных. Лестница эскалации приводит к тому, что объем военного вмешательства растет, приводя к появлению страха и культуры террора. Используемая в США терминология уже очень близка советской. «Радикальные левые безумцы» напоминают «подрывные элементы» и «врагов народа».
Но приблизительно так же действовала ВЧК, формируя культуру террора. Эффективность чекистов основывалась на всеобщем страхе и доносах, которые превращали соседей в информаторов, подпитывая машину репрессий, лежащую в основе тоталитарного контроля. Чтобы маховик закрутился, общество должно присоединиться к процессу, когда появляются массовые доносы, превращая страх соседей в действия государства. В наш цифровой век «замутить» такое – раз плюнуть.
Повторюсь, важно помнить, что ВЧК/ГБ начиналось как нечто гораздо меньшее и только со временем набрало могущество, когда орган показал свою эффективность и прибирал к рукам все больше и больше функций и полномочий.
Можно выделить три этапа становления ВЧК/ГБ:
централизация управления руководством полностью лояльного партии;
объединение политического контроля с уголовным преследованием;
появление функций разведки, которая ставит организации выше судебного надзора.
Преобразование ICE из пограничной полиции в политический инструмент, действия которого вселяют страх и нарушают Конституцию, может происходить постепенно, проходя аналогичные этапы, и такие симптомы налицо. Самые опасные шаги такой трансформации тихие— это юридические, многоуровневые и скучные организационные интеграции, исключение из надзора и расширение объема контролируемых данных. Приблизительно таким же путем шли и чекисты.
Таким образом, если появятся индикаторы того, что полномочия ICE постепенно дополняются задачами национальной разведки, а нарушения иммиграционного законодательства начнут переосмысливаются как угрозы безопасности и судебный надзор над организацией будет сужаться законом или практикой, — значит большая вероятность, что это оно самое…
ICE ничего такого за собой не имеет, — пока не имеет, но и ВЧК не в один день превратился в контору глубокого бурения. На бумаге миссия ICE сводится лишь к обеспечению иммиграционного контроля без законодательного мандата на подавление политического инакомыслия или навязывание классовой/расовой идеологии. Но похоже такой мандат не за горами в виде NSPM-7 (Президентского меморандума по национальной безопасности) под названием «Борьба с внутренним терроризмом и организованным политическим насилием».
Политическое насилие связывается с «организациями и лицами, участвующими в актах политического насилия и запугивания, направленных на подавление законной политической деятельности или воспрепятствование верховенству закона». А это уже политический контроль и пахнет тем, что у советского человека вызвало бесконечный страх – «госстрах», как выразился Солженицын.
Сценарии того, как может происходить сползание от демократии к авторитаризму не очень сложны. Используется существующее правовое поле и процедуры для провоцирования неконституционных моделей поведения со стороны оппозиционной части общества, что становится основанием для утверждения о выходе ситуации из-под контроля и необходимости ввода военных. Лестница эскалации приводит к тому, что объем военного вмешательства растет, приводя к появлению страха и культуры террора. Используемая в США терминология уже очень близка советской. «Радикальные левые безумцы» напоминают «подрывные элементы» и «врагов народа».
Но приблизительно так же действовала ВЧК, формируя культуру террора. Эффективность чекистов основывалась на всеобщем страхе и доносах, которые превращали соседей в информаторов, подпитывая машину репрессий, лежащую в основе тоталитарного контроля. Чтобы маховик закрутился, общество должно присоединиться к процессу, когда появляются массовые доносы, превращая страх соседей в действия государства. В наш цифровой век «замутить» такое – раз плюнуть.
Повторюсь, важно помнить, что ВЧК/ГБ начиналось как нечто гораздо меньшее и только со временем набрало могущество, когда орган показал свою эффективность и прибирал к рукам все больше и больше функций и полномочий.
Можно выделить три этапа становления ВЧК/ГБ:
централизация управления руководством полностью лояльного партии;
объединение политического контроля с уголовным преследованием;
появление функций разведки, которая ставит организации выше судебного надзора.
Преобразование ICE из пограничной полиции в политический инструмент, действия которого вселяют страх и нарушают Конституцию, может происходить постепенно, проходя аналогичные этапы, и такие симптомы налицо. Самые опасные шаги такой трансформации тихие— это юридические, многоуровневые и скучные организационные интеграции, исключение из надзора и расширение объема контролируемых данных. Приблизительно таким же путем шли и чекисты.
Таким образом, если появятся индикаторы того, что полномочия ICE постепенно дополняются задачами национальной разведки, а нарушения иммиграционного законодательства начнут переосмысливаются как угрозы безопасности и судебный надзор над организацией будет сужаться законом или практикой, — значит большая вероятность, что это оно самое…