Глава МИД Армении А. Мирзоян на политическом шоу Общественного телевидения Армении заявил, что «строительство инфраструктуры проекта TRIPP начнётся во второй половине 2026 года, и первой может быть запущена железная дорога, которая обеспечит связь Армении с внешними рынками, а также транзит Азербайджана и третьих стран — от Центральной Азии до Португалии».
Однако утверждения о новой континентальной связности не соответствуют реальности: у Турции и Азербайджана уже есть действующие сухопутные маршруты через Грузию (включая ж.д. Баку–Тбилиси–Карс) и автомобильный через Иран. Транспортной пустоты между ними, а также между странами ЦА и Европой не существует. Португалия и Узбекистан уже сейчас могут торговать без ожидания открытия коридора на юге Армении.
Ключевой вопрос в другом: Анкара и Баку настаивают на режиме беспрепятственного сообщения через юг Армении, что фактически означает коридорную логику с минимизацией суверенного контроля Еревана.
Параллельно, Турция реализует стратегию окольцовывания своей железнодорожной сети в обход Армении. Строящаяся линия Карс–Игдыр–Нахичеван будет соединена в том же узле Карс с уже действующей железной дорогой Баку–Тбилиси–Карс. В результате турецко-азербайджанский тандем получает замкнутую железнодорожную конфигурацию:
северный маршрут через Грузию,
южный маршрут через Армению и Нахичеван.
Для самой Армении потенциальным направлением в случае открытия ветки через юг страны может быть лишь маршрут в сторону России через территорию Азербайджана. Однако и он не является гарантированным и политически уязвим, что означает лишь смену одной транзитной зависимости на другую.
Что касается государств Центральной Азии, то для Армении наиболее рациональный и устойчивый путь к ним уже существует через Иран. Маршрут через Азербайджан и далее через Каспийское море объективно сложнее, длиннее и политически уязвимее, поэтому разговоры о том, что ветка через Сюник открывает для Армении рынки Центральной Азии, также не соответствуют транспортной логике.
Настойчивость Турции и Азербайджана объясняется стремлением зафиксировать модель, где роль Армении сводится к пространству для транзита. Заявление Мирзояна выглядит дипломатическим фасадом, призванное совместить возможные некие экономические выгоды с уступками в обмен на обещанное ненападение.
В этом случае показательно и недавнее заявление главы МИД Азербайджана: подписание мирного договора возможно только при полном выполнении обязательств по TRIPP, что подтверждает использование проекта как инструмента давления на Армению.
Однако утверждения о новой континентальной связности не соответствуют реальности: у Турции и Азербайджана уже есть действующие сухопутные маршруты через Грузию (включая ж.д. Баку–Тбилиси–Карс) и автомобильный через Иран. Транспортной пустоты между ними, а также между странами ЦА и Европой не существует. Португалия и Узбекистан уже сейчас могут торговать без ожидания открытия коридора на юге Армении.
Ключевой вопрос в другом: Анкара и Баку настаивают на режиме беспрепятственного сообщения через юг Армении, что фактически означает коридорную логику с минимизацией суверенного контроля Еревана.
Параллельно, Турция реализует стратегию окольцовывания своей железнодорожной сети в обход Армении. Строящаяся линия Карс–Игдыр–Нахичеван будет соединена в том же узле Карс с уже действующей железной дорогой Баку–Тбилиси–Карс. В результате турецко-азербайджанский тандем получает замкнутую железнодорожную конфигурацию:
северный маршрут через Грузию,
южный маршрут через Армению и Нахичеван.
Для самой Армении потенциальным направлением в случае открытия ветки через юг страны может быть лишь маршрут в сторону России через территорию Азербайджана. Однако и он не является гарантированным и политически уязвим, что означает лишь смену одной транзитной зависимости на другую.
Что касается государств Центральной Азии, то для Армении наиболее рациональный и устойчивый путь к ним уже существует через Иран. Маршрут через Азербайджан и далее через Каспийское море объективно сложнее, длиннее и политически уязвимее, поэтому разговоры о том, что ветка через Сюник открывает для Армении рынки Центральной Азии, также не соответствуют транспортной логике.
Настойчивость Турции и Азербайджана объясняется стремлением зафиксировать модель, где роль Армении сводится к пространству для транзита. Заявление Мирзояна выглядит дипломатическим фасадом, призванное совместить возможные некие экономические выгоды с уступками в обмен на обещанное ненападение.
В этом случае показательно и недавнее заявление главы МИД Азербайджана: подписание мирного договора возможно только при полном выполнении обязательств по TRIPP, что подтверждает использование проекта как инструмента давления на Армению.
Թողնել պատասխան