«Армия обороны» или разоружение? Политолог Акоп Бадалян — о рисках сокращения срока службы и геополитических играх вокруг Армении
В армянском парламенте обсуждается законопроект о сокращении срока срочной военной службы с двух лет до полутора. Власти объясняют это стремлением к профессиональной армии. Однако многие эксперты видят в этом скрытые риски, как свидетельствует беседа с аналитическим обозревателем, политологом Акопом Бадаляном.
— Власти заявляют, что сокращение срока службы — это шаг к профессиональной армии. Вы поддерживаете такой переход?
— Абсолютно. Идея усиления профессиональной составляющей в вооружённых силах — правильная и необходимая. Армении нужны современные, высокомобильные войска с качественной подготовкой. Но сама постановка вопроса сейчас вызывает недоумение. Переход к профессиональной армии — это как развернуть сложный механизм. Сокращение срока службы — это не первый рычаг, который нужно тянуть, а один из последних. Это как сначала снять колесо с машины, а потом думать, куда поставить запаску.
— Почему?
— Потому что сокращение срока на шесть месяцев неизбежно, с лагом в пару лет, приведет к значительному — примерно на четверть — сокращению численности личного состава. Скажите мне честно: есть ли у вас уверенность, что через два года у Армении будет такая масса профессиональных контрактников, которая не просто заполнит эту брешь, но и усилит армию? Я вижу скорее обратное. Правительство, которое боится самого выражения «боеспособная армия» и навязывает термин «армия обороны», вряд ли способно на настоящую военную реформу. Создание профессионального ядра требует колоссальных инвестиций, системной работы и политической воли. Я пока не вижу ни первого, ни второго, ни третьего.
— Тогда какова, на ваш взгляд, истинная причина этой инициативы?
— Логика подсказывает два взаимосвязанных варианта. Первый — сугубо внутренний: выборы 2026 года. Сокращение службы — это всегда популярный популистский ход, который можно продать обществу как «заботу о молодежи». Но есть и второй, внешний контекст, который куда серьезнее.
— Вы имеете в виду заявления Азербайджана?
— Именно. Давайте вспомним заявление Ильхама Алиева от 8 января этого года: «Поставленное в Армению оружие должно быть возвращено. Это наше условие…». Он неоднократно говорил о «демилитаризации» Армении как о цели. И на этом фоне, когда наше первое лицо публично открещивается от «боеспособности» и говорит только об «обороноспособности», складывается крайне тревожная картина. Возникает стойкое подозрение, что сокращение срока, а значит, и будущее сокращение численности армии — это не наша суверенная инициатива, а очередной пункт в списке неких непубличных договоренностей по «поддержанию мира». То есть это не укрепление армии, а ее планомерное ослабление под внешним давлением.
— Получается, сокращение срока службы сейчас — это не шаг к сильной армии, а шаг к уязвимости?
— В текущих условиях — да. Это шаг, который ослабляет один компонент (срочную службу) без немедленного и гарантированного усиления другого (профессионального ядра). В геополитике вакуум силы не бывает пустым. Пока мы «чешем левое ухо правой рукой» и сокращаем один показатель, наш сосед ясно дает понять, каким он хочет видеть наш военный потенциал: минимальным. И мы, похоже, играем в эту игру, прикрываясь лозунгами о профессионализации. Настоящая профессионализация начинается с масштабного набора контрактников, с роста бюджета на оборону, с новой доктрины. А у нас начинается с сокращения. Это опасный путь, и он ведет не к силе, а к вынужденным уступкам.
В армянском парламенте обсуждается законопроект о сокращении срока срочной военной службы с двух лет до полутора. Власти объясняют это стремлением к профессиональной армии. Однако многие эксперты видят в этом скрытые риски, как свидетельствует беседа с аналитическим обозревателем, политологом Акопом Бадаляном.
— Власти заявляют, что сокращение срока службы — это шаг к профессиональной армии. Вы поддерживаете такой переход?
— Абсолютно. Идея усиления профессиональной составляющей в вооружённых силах — правильная и необходимая. Армении нужны современные, высокомобильные войска с качественной подготовкой. Но сама постановка вопроса сейчас вызывает недоумение. Переход к профессиональной армии — это как развернуть сложный механизм. Сокращение срока службы — это не первый рычаг, который нужно тянуть, а один из последних. Это как сначала снять колесо с машины, а потом думать, куда поставить запаску.
— Почему?
— Потому что сокращение срока на шесть месяцев неизбежно, с лагом в пару лет, приведет к значительному — примерно на четверть — сокращению численности личного состава. Скажите мне честно: есть ли у вас уверенность, что через два года у Армении будет такая масса профессиональных контрактников, которая не просто заполнит эту брешь, но и усилит армию? Я вижу скорее обратное. Правительство, которое боится самого выражения «боеспособная армия» и навязывает термин «армия обороны», вряд ли способно на настоящую военную реформу. Создание профессионального ядра требует колоссальных инвестиций, системной работы и политической воли. Я пока не вижу ни первого, ни второго, ни третьего.
— Тогда какова, на ваш взгляд, истинная причина этой инициативы?
— Логика подсказывает два взаимосвязанных варианта. Первый — сугубо внутренний: выборы 2026 года. Сокращение службы — это всегда популярный популистский ход, который можно продать обществу как «заботу о молодежи». Но есть и второй, внешний контекст, который куда серьезнее.
— Вы имеете в виду заявления Азербайджана?
— Именно. Давайте вспомним заявление Ильхама Алиева от 8 января этого года: «Поставленное в Армению оружие должно быть возвращено. Это наше условие…». Он неоднократно говорил о «демилитаризации» Армении как о цели. И на этом фоне, когда наше первое лицо публично открещивается от «боеспособности» и говорит только об «обороноспособности», складывается крайне тревожная картина. Возникает стойкое подозрение, что сокращение срока, а значит, и будущее сокращение численности армии — это не наша суверенная инициатива, а очередной пункт в списке неких непубличных договоренностей по «поддержанию мира». То есть это не укрепление армии, а ее планомерное ослабление под внешним давлением.
— Получается, сокращение срока службы сейчас — это не шаг к сильной армии, а шаг к уязвимости?
— В текущих условиях — да. Это шаг, который ослабляет один компонент (срочную службу) без немедленного и гарантированного усиления другого (профессионального ядра). В геополитике вакуум силы не бывает пустым. Пока мы «чешем левое ухо правой рукой» и сокращаем один показатель, наш сосед ясно дает понять, каким он хочет видеть наш военный потенциал: минимальным. И мы, похоже, играем в эту игру, прикрываясь лозунгами о профессионализации. Настоящая профессионализация начинается с масштабного набора контрактников, с роста бюджета на оборону, с новой доктрины. А у нас начинается с сокращения. Это опасный путь, и он ведет не к силе, а к вынужденным уступкам.