Джефф
Хон:
Российский военно-промышленный комплекс (ВПК): состояние и перспективы.
Российский ВПК — это сложная система, включающая около 6000 компаний и до 3,5 млн сотрудников, обеспечивающих до 7,5% ВВП. Он унаследован от советской экономики и был ориентирован на ведение войны с равным противником. Помимо производителей оружия, в него входят предприятия, поставляющие комплектующие и материалы.
После 2014 года, несмотря на санкции, ВПК продолжал работать и даже наращивал объёмы, но выпускал всё более примитивные системы. Это ставит под сомнение способность России вести войну с высокотехнологичным противником. Постепенный упадок ВПК начался ещё в 1990-х годах, несмотря на реформы после Чеченских войн и конфликта с Грузией в 2008 году. Россия стремилась модернизировать армию и ВПК, включая закупки и технологии из-за рубежа.
После аннексии Крыма санкции ограничили доступ к критическим компонентам. Россия всё больше зависит от реэкспорта через третьи страны, но поставки уязвимы для перехвата. Логистика через «чёрные рынки» требует многих посредников, дорога и ненадёжна.
ВПК перешёл к производству большого количества простых боеприпасов и модернизации старого вооружения, как, например, планирующих бомб. При этом многие ключевые системы, такие как ракеты KN-23 и дроны Shahed, закупаются у КНДР и Ирана. Таким образом, ВПК адаптировался к санкциям, но ценой перехода к менее эффективной модели производства.
На фронте Россия делает ставку на окопную войну и массированные обстрелы, что отражает деградацию армии и ВПК. Между 2021 и 2024 годами экспорт вооружений сократился на 92% — более чем на $13 млрд, что ударило по финансированию НИОКР. Даже после окончания войны Россия не сможет быстро вернуть позиции на международном рынке оружия.
Тысячи единиц техники, включая танки и крейсер «Москва», были утрачены. Отчасти технику можно заменить из старых запасов, но сложные системы и обученный персонал — нет. Производство «тупого» оружия (снарядов, танков) растёт, но Россия также вынуждена закупать боеприпасы у КНДР (до 5,8 млн штук).
Дефицит критически важных компонентов (ЧПУ-станки, микроэлектроника, смазки) снижает качество и количество продукции. Модифицированные танки годятся больше для огневой поддержки, чем для манёвров. У дронов Shahed эффективность низкая: из 15 011 запущенных с августа 2024 по март 2025 только 3% достигли цели.
Обход санкций и параллельный импорт:
Россия активно использует двойные технологии. Компоненты по-прежнему поступают из США, ЕС, Японии, Тайваня — через третьи страны. Создаются цепочки поставок с участием компаний в Турции, Китае, Казахстане, Индии. Пример — турецкая Enütek, поставлявшая ЧПУ-станки. Россия использует доходы от нефти, криптовалюту и серые схемы.
Эти цепочки уязвимы, но спрос и субсидии внутри РФ стимулируют бизнес за рубежом на поставки в обход санкций. Особенно активны Китай (поставляет до 90% ключевых компонентов), а также Индия, Турция, страны ЦА. В случае Индии Россия развивала мощности для экспорта в Кыргызстан и реэкспорта в РФ.
Перспективы:
С 2022 года ВПК РФ серьёзно нарастил объёмы за счёт госфинансирования и советских запасов. Однако его потенциал к расширению сомнителен. ВПК успешно модернизирует старое оружие, но не может массово производить современные системы. Санкции и отток кадров делают разработку нового высокотехнологичного оружия почти невозможной.
Армия РФ приспособилась к текущим реалиям, используя массированный огонь и живую силу, а не манёвры. Украина же, несмотря на меньшие ресурсы, эффективно использует дроны и поддержку Запада. В долгосрочной перспективе это ставит Россию в невыгодное положение.
Кроме того, зависимость от Китая становится критичной. Пекин не заинтересован в открытой поддержке войны, так как это мешает его стратегии углубления торговли с Европой.